Лучшие враги

– Оно выплавлено из золотого зуба умертвия, – ответила я, ловко избегая разговоров об ужинах и любовных зельях, но на зеленеющего помощника было страшно смотреть.

Прежде чем мы вышли из кабинета, он все-таки предложил мэра привести в чувство.

– Понимаете, – поморщился он, – любовь, конечно, любовью, но королевская служба не ждет. У нас указов два десятка не подписано, и ворох дел накопился.

– У вас совсем сердца нет? Дайте человеку спокойно выспаться, – с укором посоветовала я. – У него были два очень тяжелых дня.

Начальство воров… верный помощник вновь закрыл на ключ и опять взялся меня провожать до дверей мэрии.

– И что теперь? – допытывался он.

– Теперь? В теории через день-другой вашего мэра попустит. Может, неделю еще пострадает, – предположила я. – Сложно судить, чародеев обычно быстрее… от заговоренных колец отпускает. Главное, не позволяйте ему приезжать в замок!

– Я же не могу за ним следить день и ночь, – проворчал помощник.

– Иначе до полного выздоровления он не дотянет, – предупредила я. – Говорю вам как специалист по черным проклятиям и смертельным чарам. Парнас, конечно, пресветлый и все такое. Ну, знаете, сеет добро и дарит благодать…

– А он правда сеет и дарит? Лично? Не через учеников? – искренне удивился Боуз.

– Случается под хорошее настроение, – согласилась я, – но в гневе, бывает, такие дрянные заклятия вспоминает, что перестаешь верить и в добро, и в благодать, и в светлую магию.

После мэрии хотелось отправиться в какую-нибудь едальную сартарской столицы, вкусить острого супа с густой сметаной, но даже щедрость у Парнаса была скупа. Дедов портальный амулет дальше предместий Иствана не переносил. Путешествуй по местным деревням сколько душеньке угодно, но потом, как все обычные королевские подданные, на извозчике. И я незамысловато пошагала на своих двоих к сапожнику исправить каблук, в котором постепенно таяла магия.

Едва статуя отца-основателя скрылась за двускатными черепичными крышами, а улочка с торговыми лавками поднырнула вниз и покатилась под уклон, как утро перестало быть светлым и погожим, замечательным для начала самого дождливого времени года. Не то чтобы погода испортилась или солнце спряталось за тучи… Просто в пыльной витрине торговой лавки мужских товаров я увидела Калеба! В компании Люсиль. И они выбирали галстук.

В покупке не было ничего бесящего, но кузина этот самый галстук завязывала на шее моего жениха! В смысле, своего будущего мужа. Она осторожно поправила воротничок, начала затягивать узел, и у меня в глазах потемнело. В следующий момент я осознала, что с исходящих дымком пальцев сорвалось темное заклятие. Первым порывом было его погасить, схватить за прозрачный хвост, но я опустила руку. Бесят же!

Стремительная змейка скользнула на другую сторону улицы, легко пронзила стеклянную витрину и легла в галстук. Мгновением позже безопасный мужской аксессуар превратился в удавку. Узел врезался Калебу в кадык, петля затянулась на шее. Люсиль испуганно отпрянула, не понимая, что происходит.

Один из сильнейших чародеев Сартара (если верить словам Хардинга) вел себя спокойно и собранно. Быстро отвлек девушку, куда-то указав пальцем. Когда она отвернулась, поспешил обезвредить взбесившийся галстук. Одного касания оказалось достаточно, чтобы ощутить темную магию. Он замер, а потом резко повернул голову к окну, точно угадав направление, куда выстреливать яростно-вопросительным взглядом. До этой минуты я не подозревала, что одним говорящим взором можно выразить так много разных слов и эмоции. Точный перевод их никогда не записали бы в книгу, особенно для детей, потому что из приличного в этом потоке были одни запятые.

Издевательски улыбнувшись, я помахала рукой и пошла в сторону сапожной мастерской. Где-то в десяти шагах от двери с вывеской, украшенной заскорузлым ботинком на веревке, вдруг осознала, что от ярости готова проклинать почем зря, направо, налево и по диагонали. Со злостью вцепившись в портальный амулет, я переместилась в замок. Деликатничать не стала: влетела в холл, волной возмущенного воздуха сдвинув к камину плюшевые диваны, за последние дни видевшие незнакомых задов больше, чем за тридцать лет своего существования.

Яростно стуча каблуками по полу, я отмаршировала в гостевую башню. По дороге мне встретился Вайрон. Пока он не открыл рот, на ходу скомандовала:

– Держи зубы сжатыми и молчи! Я в таком настроении, что одними сапогами ты точно не отделаешься!

Но пока вскарабкалась в гостевую башню, ярость потухла и накатила нечеловеческая усталость. Тело ломило, как в лихорадке, дыхание сбилось. Хотелось на ручки, горьких шоколадных шариков и книжку о чистой любви. На последней лестничной петле я унизилась настолько, что сняла испорченные туфли и дошагала босиком! Но и тут покоя не было! Стоило переступить порог, как нахлынуло острое осознание, что здесь кто-то был. Дверь скрипнула как будто по-другому, ключ повернулся на один, а не на два оборота, в воздухе едва заметно веяло слабым запахом чужих благовоний…