Лучший частный детектив

Вам ведь, наверное, приходилось бывать в доме Вюрглера на Бассейной, где Ваш друг не только снимал жильё, но и даже имел собственную лабораторию, в которой при поощрительстве хозяина дома занимался своей чертовщиной. Их, видимо, связывала общая тяга к сверхъестественным явлениям. Недаром ведь в народе о владельце дома ходили странные слухи, будто бы он не кто иной, как чернокнижник и колдун.

Я тоже несколько раз навещал Серафима Павловича в этом доме, удивляясь каждый раз способу проникновения в его святая святых. Взгляните внимательно на фотографии, которые я высылаю Вам вместе с тетрадью. Наверное, они пробудят в Вашей душе воспоминания о том времени».

Из этого отрывка можно понять, что в доме некоего Вюрглера находилась тайная лаборатория Броцкого, проникнуть в которую непросто, и, скорее всего, люк находится там. Кто знает, где находился этот дом?

— Я знаю, — аккуратно подняла руку Даша, — он и сейчас находится на улице, которая, кстати, носит имя Писаржевского. Это так называемый «Дом с рептилиями». Там на стенах ограды сидят большие такие каменные лягушки, зелёные.

— Точно, припоминаю, есть такой домик. А что там сейчас располагается?

— Какой-то институт, если не ошибаюсь, — внёс я свою лепту в поиск истины, — думаю, что зайти туда не составит проблемы: я — журналист, ты — сотрудник полиции.

— А как же я?

— А ты, Дашенька, на время визита станешь, например, представителем полиции по связям с общественностью. Это первое, что приходит мне в голову. Тебя устроит такая должность?

— Да, устроит, — улыбнулась девушка.

— Ну, вот и прекрасно! Но я помню, что этот домик имеет неслабые размеры, и в этом смысле у меня вопрос: где будем искать личную лабораторию нашего алхимика? Скорее всего, сейчас эта комната, если только она сохранилась, выполняет иную функцию.

— Ребята, — вмешалась Даша, — не забывайте, что я ведь работаю в областном архиве. Как-то совершенно случайно мне попался на глаза небольшой картонный ящик с надписью «Эмиль Яковлевич Вюрглер». Я вскрыла его. Там было всего лишь несколько бумаг: прошение о разрешении построить дом, разрешение на это, что-то ещё и, главное, чертежи дома. Мне несложно будет завтра зайти на работу, сославшись на то, что я оставила в ящике своего стола какую-то необходимую в отпуске вещь, и вынести эти чертежи. Потом я верну их на место.

— Прекрасно, так и поступим, а дальше решим, что делать, — подвёл итог Лёшка. — А что, коллеги, не могли бы вы просветить меня в отношении этих герметических знаний: что это такое, и в чём фишка? Почему ими так интересовался наш подопечный?

— Это не проблема, — ответил я, — но предлагаю для начала заварить свежий чай и вспомнить о том, что я принёс неплохой тортик.

— Отлично! — оживился Успенцев, обожавший сладкое. — Давайте так и сделаем. Как, Даша, нет возражений?

— Нет, — улыбнулась она, — я с радостью забуду на время о диете.

— Дашенька, помилуй, ну зачем тебе при такой фигуре какая-то диета?

— Наверное, затем, что, к сожалению, это два взаимоувязанных понятия: диета и фигура.

— О, прими мои соболезнования.

— Спасибо, но в моём случае это не так страшно, как может показаться. Иногда я позволяю себе расслабиться, а сегодня, как мне кажется, именно тот день, когда это следует сделать.

Вечер прошёл в разговорах о том, сколько таинственного и необычного кроется в окружающем мире. Даша оказалась интересным собеседником, умным, с хорошим чувством юмора. Видно было, что ей уютно в компании молодых мужчин, готовых прийти на помощь, защитить от неприятностей.

Мне даже захотелось рассказать ей о наших приключениях минувшим летом в Бельбекской долине, но, подумав, решил не делать этого. Я давно дал себе обещание непременно изложить эту историю о волчьей семье, живущей где-то в глубине укутанных паутиной седого времени гор, хранящих тайну исчезнувшего княжества Феодоро. Пока, к сожалению, работа в этом направлении шла медленно, а до её завершения у пишущих людей считается плохой приметой делиться с кем-либо даже замыслом.

Часам к десяти Успенцев с сожалением попрощался, пообещав быть завтра к восьми утра. Мы с Дашей разошлись по комнатам и, пообщавшись каждый со своим ноутбуком, уснули. В квартире установилась чуткая ночная тишина, лишь изредка нарушаемая приглушенными звуками, доносящимися со стороны набережной.