Лучший частный детектив

Майор быстро подошёл к лежащему человеку, присел и привычно приложил пальцы к сонной артерии:

— Готов, — он поднял к нам голову, — простите, но выхода не было. Я по глазам понял, что он будет стрелять независимо от наших действий. Непонятно, что привело его в такую ярость, вроде бы нормально общались перед тем. Отдали бы мы ему эту книгу с тетрадкой вместе, гори они синим пламенем.

Да вы очнитесь, ребятки, опасность уже позади, хотя, признаться в какой-то момент и я струхнул, испугался, что не успею вовремя достать пистолет. Но, слава Богу, обошлось.

— Вы знаете, — подала голос Даша, — я вспомнила, со мной тоже так было. Нормальный разговор он мог прервать приступом какой-то совершенно неоправданной ярости.

— Ребята, давайте психологические нюансы оставим на более подходящее время. Что сейчас будем делать, майор?

— Всё, что полагается законопослушным гражданам в таком случае: звоним в полицию, ко мне то есть.

Мелодичная трель звонка прервала его. Успенцев поднял руку, призывая нас к молчанию, и подошёл ко входной двери:

— Кто там?

— Соседи, — раздался приглушённый голос, — у вас там, похоже, стреляли. Что случилось? Помощь нужна?

Успенцев открыл дверь:

— Спокойно, всё под контролем. Вот моё удостоверение, я майор полиции и спасибо за беспокойство. Кстати, у вас есть разрешение на этот автомат?

— А то как же! Всё путём, майор. Это уже не автомат, а карабин. Проблемы будут, обращайся: я тут рядом в соседней квартире. А Игорьку передашь привет от Серба. Он знает от кого.

— Хорошо, передам.

— Ну, пока!

— Пока!

Успенцев вернулся в квартиру:

— Что это за друзья у тебя?

— Да это Андрей, воевал в Сербии и, по-моему, не только там. Мужик надёжный, на чём деньги делает — ума не приложу.

— Хорошо иметь такого соседа в трудную минуту, но вернёмся к нашей проблеме.

Лёшка позвонил своему заму и велел прибыть с нарядом полиции по адресу, который продиктовал. После этого он обыскал лежащий на полу труп.

— Удивительно: ни денег, ни документов. Одно лишь это письмо.

Он протянул мне конверт:

— Спрячь его, потом прочтём. А теперь разберёмся, куда он стрелял. Насколько я помню, выстрела было два.

— Да, — подтвердил я, — первая пуля, если не ошибаюсь, попала в книгу, смотри.

На задней крышке переплёта толстенной и тяжёлой книги отчётливо было видно входное отверстие.

— Слава Богу, что она такая толстая, — заметил Лёшка, — пуля где-то внутри. Потом изымем её. А куда попала вторая?

Мы внимательно осмотрели стены, и, наконец, Даша заметила:

— Смотрите, здесь в панели дырочка. Это не то, что мы ищем?

— Молодец, Дашенька, это точно она. Её-то мы и задокументируем, когда прибудут мои коллеги. В отношении же первого выстрела будет разумнее, если мы промолчим. Иначе у нас изымут эту книгу в качестве вещественного доказательства, а хотелось бы на досуге полистать этот фолиант, глядишь, и обнаружим что-то интересное.

Он достал из кармана медицинские перчатки, привычными движениями рук надел их и поднял лежащий на полу револьвер.

— Видите, здесь в гнёздах барабана две стреляные гильзы. Одну мы оставим, а эту извлечём и спрячем от греха подальше.

От двери раздался очередной звонок.

— А вот, похоже, и соратники мои прибыли. Кстати, скоро мы все будем писать объяснительные. Так вот, мы все давно знакомы, сегодня с утра вместе проводим время. Я пришёл в десять, Даша и вовсе ночевала здесь же по причине близких отношений с хозяином квартиры. Даша, не нужно краснеть и пытаться возражать: во-первых, так будет проще объяснить твоё присутствие здесь со вчерашнего дня, а, во-вторых, кстати, Игорь не женат, с виду приличный человек, и с ним есть о чём поговорить долгими зимними вечерами. Но это так, к слову.

Вечером мы пошли пройтись по центру ночного города: площадь, бульвар, никаких заведений. Такая у нас фишка: любим мы гулять под дождём. Когда вернулись, неожиданно обнаружили в квартире этого человека с револьвером в руке. Увидев нас, он выстрелил, затем последовал мой выстрел, после чего он упал. Никогда раньше мы его не видели. Всё ясно?

Мы с Дашей подтвердили, что нам всё ясно, и Лёшка пошёл открывать дверь. Вернулся он с тремя молодыми людьми. Я знал их, это были сотрудники его отдела. Потом подъехали эксперты, и закрутилась обычная полицейская карусель. Мы писали объяснительные записки, люди вокруг что-то измеряли, фотографировали. Тело Броцкого вскоре унесли на носилках, шум становился тише, и вскоре мы остались втроём. Часы в прихожей показывали десять часов вечера.

10

На кухне мы сообща приготовили лёгкий ужин. Всё происходило в полной тишине, говорить не хотелось. Смерть человека, пусть даже такого неприятного, каким оказался Броцкий, сказывается на настроении. Уже за чаем Успенцев вдруг вспомнил:

— А где письмо, которое было у покойного?

— В книге, — отозвался я, — автоматически положил туда, сейчас принесу.

Успенцев внимательно осмотрел тяжёлый фолиант, раскрыл его и нашёл там застрявшую пулю.

— А книжечка-то, можно сказать, жизнь тебе спасла, Игорёк. Видишь, пуля остановилась где-то посередине. Ну, хорошо, а вот и наше письмо. Посмотрим, чем оно было так дорого убиенному.