Лучший друг Бога

Он вспомнил. Они договорились, что примут решение, когда возникнет необходимость, ведь вполне возможно, этого не произойдет никогда. В любом случае Дженет тогда было не до того: она беспокоилась, как бы агентство тут же не развалилось.

— До чего все это бессмысленно. Мы делаем вид, будто эта должность — лакомый кусок. А она им вовсе не является, и никогда не являлась. И никто не пытается представить ее в подобном свете. Почему Мэвис согласился на нее? Потому что рассматривал такой поступок как нравственный долг.

— Служение обществу, — тихо сказала Дженет.

— Несение моральной ответственности. Взвалить на себя бремя гражданственности. Высочайшая форма самопожертвования, омфалос всей… — Аллан вдруг замолчал.

— Мышиной возни, — докончила за нею Дженет. — Ладно, может, денег станет побольше. Или там меньше платят? По-видимому, это не имеет значения.

— Моя семья долго пробивалась наверх. И я тоже принял в этом участие. Вот зачем все делается, вот в чем цель. Мне бы хотелось, чтобы каждый из моих пакетов, посвященных данной теме, получил признание.

Собственно говоря, он имел в виду пакет, который вернула Сью Фрост. Притчу о погибшем дереве. Дерево погибло, оказавшись в изоляции, и, вероятно, МОРС в этом пакете подан запутанно и смутно. Впрочем, самому Аллану все казалось очевидным: человек несет ответственность в первую очередь перед своими собратьями и должен строить собственную жизнь вместе с ними, а не иначе.

— Два человека, — сказал он, — незаконно живут среди развалин, там, на Хоккайдо. Где все заражено. И все умерло. Будущее готовит им лишь одно событие, и они ждут его прихода. Гейтс и Шугерман готовы умереть, лишь бы не возвращаться сюда. Возвращение означает, что им придется жить в обществе, принося в жертву какую-то часть своей неповторимой личности. Что, конечно, ужасно.

— Они живут там не только потому, — проговорила Дженет так тихо, что он с трудом расслышал ее слова. — Ты, наверное, позабыл. Я ведь тоже туда летала. Однажды ты взял меня с собой. Когда мы только-только поженились. Мне захотелось посмотреть.

Он вспомнил. Но ему показалось, что это не важно.

— Вероятно, это своего рода протест. Живут среди развалин, без удобств — может, они хотят тем самым что-то выразить.

— Они жертвуют собственной жизнью.

— Для этого не требуется усилий. И кто-нибудь всегда может их спасти при помощи скорозамораживания.

— Но их гибель означала бы нечто важное. Ты так не считаешь? Может, и нет. — Дженет задумалась. — Майрон Мэвис тоже кое-что обозначил. Почти то же самое. И тебе, наверное, кажется, что в поступке Гейтса и Шугермана есть какой-то смысл, ты ведь продолжаешь летать к ним. И вчера вечером летал.

Он кивнул:

— Летал.

— Что сказала миссис Бирмингэм?

Аллан ответил без особого волнения:

— Я попался на глаза недомерку, в среду меня будут разбирать на секционном собрании.

— Из-за того, что ты там побывал? Раньше они об этом не докладывали.

— Может, раньше они меня не замечали.

— А что произошло потом, ты знаешь? Недомерок видел?

— Будем надеяться, что нет, — сказал он.

— Об этом сообщалось в газете.

Аллан схватил газету. В ней и вправду было написано об этом, да еще на первой странице. Большие заголовки.

НАДРУГАТЕЛЬСТВО НАД ПАМЯТНИКОМ СТРЕЙТЕРУ ВАНДАЛЫ В ПАРКЕ ВЕДЕТСЯ РАССЛЕДОВАНИЕ

— Это сделал ты, — бесцветным тоном произнесла Дженет.

— Я, — согласился Аллан, и еще раз прочитал заголовки. — Это действительно моих рук дело. Потратил на него всего час. Я оставил банку с краской на скамейке. Вероятно, ее нашли.

— О ней упоминается в статье. Они заметили, что случилось со статуей, сегодня утром около шести часов, а банку с краской — в шесть тридцать.

— Что еще они обнаружили?

— Прочти статью.

Он разложил газету на столе и стал читать:

«НАДРУГАТЕЛЬСТВО НАД ПАМЯТНИКОМ СТРЕЙТЕРУ ВАНДАЛЫ В ПАРКЕ ВЕДЕТСЯ РАССЛЕДОВАНИЕ