Лучший друг Бога

— В основе деятельности подобных собраний, — продолжал голос, — лежит мысль о том, что человек несет моральную ответственность перед обществом, в котором живет. Мысль прекрасная. Но общество тоже несет моральную ответственность перед человеком. Если общество просит человека публично покаяться в грехах, оно обязано как-то откликнуться. Оно должно проявить уважение и оказать поддержку. Общество не может не понимать, что ему оказывают честь, если это место занимает такой гражданин, как мистер Перселл. Его жизнь посвящена заботе о нашем благополучии, усовершенствованию нашего общества. Если ему раз в жизни захотелось выпить три стакана вина и произнести одно слово, недопустимое с точки зрения морали, мне кажется, пусть он так и сделает. Мне это не мешает.

Наступила тишина. Все сидевшие в зале присмирели в приливе благоговения. Никто не смел заговорить.

Стоявшему на трибуне Аллану хотелось, чтобы кто-нибудь обрушился на него с нападками. Чувство неловкости переросло в стыд. Человек, который его расхваливал, ошибался, ведь он не знал о нем очень многого.

— Погодите минутку, — возразил Аллан. — Скажем без обиняков: я поступил плохо. Я не имею права напиваться и сквернословить, точно так же как и все другие.

Голос произнес:

— Перейдем к следующему делу. Похоже, ничего особенного тут нет.

Восседавшие на трибуне пожилые дамы посовещались и через некоторое время вынесли вердикт. Миссис Бирмингэм поднялась на ноги.

— Соседи мистера А. П. находят нужным воспользоваться данным случаем, чтобы осудить его поведение 7 октября ночью, но считают, что, в силу безупречности его характеристики в прошлом, необходимость в дисциплинарных взысканиях отсутствует. Мистер А. П., вы можете вернуться в зал.

Аллан спустился вниз и подошел к жене. Не помня себя от радости, Дженет изо всех сил прижалась к нему.

— Кто бы ни был этот человек, благослови его Бог.

— Я такого не заслужил, — обеспокоенно проговорил Аллан.

— Заслужил. Конечно, заслужил. — Безрассудный блеск в ее глазах. — Ты замечательный человек.

Невдалеке, у одного из столиков, спокойно стоял невысокий пожилой мужчина с седыми чуть поредевшими волосами и сдержанной улыбкой. Мистер Вейлс. Он взглянул на Аллана и тут же отвернулся.

— Вот этот человек, — решил Аллан. — Вейлс.

— Ты уверен?

На трибуну поднялся следующий подсудимый, и миссис Бирмингэм огласила обвинение:

— 9 октября 2114 года миссис P.M. всуе употребила имя Господне в присутствии мужчин и женщин, действуя сознательно и по собственной воле.

Голос произнес:

— Пустая трата времени.

И началась дискуссия.

Когда собрание закончилось, Аллан подошел к Вейлсу. Выйдя из зала, тот задержался, словно поджидал его. Аллан несколько раз встречался с ним в холле, но не мог припомнить, чтобы им доводилось о чем-нибудь разговаривать, они лишь обменивались пожеланиями доброго утра.

— Это были вы, — сказал Аллан.

Они пожали друг другу руки.

— Рад, что мне удалось вас выручить, мистер Перселл. — Голос Вейлса звучал бесцветно, ничем особенным он не отличался. — Я заметил, что вы вступились за девушку. Вы всегда помогаете людям, которых разбирают. И я дал себе обещание: если мистер Перселл когда-нибудь окажется на этом месте, я сделаю для него то же самое. Мы все уважаем вас, мистер Перселл, вы нам нравитесь.

— Спасибо, — смущенно улыбнулся Аллан.

Когда они с Дженет поднимались к себе в квартиру, она спросила:

— В чем дело? — Собрание осталось позади, поэтому она впала в состояние болезненного возбуждения. — Почему у тебя такой мрачный вид?

— У меня мрачное настроение, — ответил он.

Глава 8

Доктор Мальпарто проговорил:

— Доброе утро, мистер Коутс. Пожалуйста, снимайте пальто и садитесь. Располагайтесь поудобнее.

И тут доктора охватило странное неприятное чувство, потому что стоявший перед ним человек был вовсе не «мистер Коутс», а Аллан Перселл. Мальпарто поспешно поднялся на ноги, извинился и вышел в коридор. Его затрясло от волнения. Лицо оставшегося в кабинете Перселла выражало смутное недоумение. Высокий, привлекательный, пожалуй, чересчур серьезный мужчина лет тридцати в тяжелом пальто. Вот он — человек, которого Мальпарто надеялся встретить. Но он не ждал его так скоро.

Он вынул ключ, открыл свою картотеку и взял досье Перселла. Бегло просмотрел его на обратном пути в кабинет. Содержание оставалось таким же загадочным, как и прежде. Вот крайне ценная энцефалограмма, неустранимый синдром тоже на месте. Мальпарто вздохнул от удовольствия.

— Прошу прощения, мистер Перселл, — сказал он, закрывая за собой дверь. — Сожалею, что заставил вас ждать.

Пациент нахмурился:

— Давайте придерживаться имени Коутс. Или старый принцип насчет врачебный тайны больше у вас не в чести?

— Пусть будет «мистер Коутс». — Мальпарто сел и надел очки. — Скажу вам откровенно, мистер Коутс, я ждал вашего прихода. Примерно неделю назад мне в руки попала ваша энцефалограмма с заключением Диксона. У меня возник большой интерес к вам, и я испытываю глубокое удовлетворение, поскольку мне представился случай заняться… — Он кашлянул. — Вашей проблемой. — Он чуть было не сказал «вашим делом».