Лучший друг детектива

— А я про что! — Серафима нагнулась еще ниже к ее уху и, брызгая на нее слюной, забормотала: — А дальше — больше. Стали они гадать, к кому сподручнее вломиться. Вспомнили тебя!

— Меня? — вскрикнула Алла Германовна.

— Тебя. Дверь, говорят, у ней хлипкая, дома никого. Бабка уснет, мы к ней влезем и пенсию заберем.

— Вот паразиты! — Она почувствовала, как на смену страху и беспомощности приходит праведный гнев. Надо же, среди бела дня обсуждать грабеж, совсем совесть пропили, алкаши несчастные! — Вот я их! Я… я… я сейчас полицию вызову! Да их тотчас заберут, вот увидишь.

Серафима с сомнением покачала головой.

— Чем докажешь? Они ведь будут отпираться.

— Как чем? А ты на что? Ты же этот, как его, свидетель.

Лицо Серафимы помрачнело, ее переносицу прорезала глубокая морщина.

— Ты вот что, Германовна… — Старуха замялась на мгновение, а потом решительно продолжила: — Я тебе здесь не помощница.

— Как не помощница? Что ты такое говоришь? — изумилась Алла Германовна.

— А так. Боязно мне. Петро-то уже один раз сидел, ему ничего не стоит человека пришить. Я одна живу, у меня даже внука нет, как у тебя — твоего Алешеньки ненаглядного. Некому будет защитить меня, если что. Прознает Петро, что я на него донесла, да задушит ночью во сне.

— Как же задушит, если его арестуют? — возразила Алла Германовна.

— А если не арестуют, каким-то образом оставят на свободе? Нет, милая, мне еще пожить охота, ты уж прости. — Серафима отодвинулась от Аллы Германовны, поправила косынку на голове и перекрестилась.

Алла поняла, что от Серафимы толку не будет. Однако она уже не могла остановиться, ее распирала бурная жажда деятельности.

— Ты как хочешь, — сказала она соседке, — а я этого так не оставлю.

— В полицию пойдешь? — спросила Серафима.

— Нет. Для начала домой, к Захаровой жене, Кате. Пусть знает, что ее муженек по ночам выкидывает.

Катю знал весь двор. Это была хрупкая женщина, совсем еще молодая, вечно с темным, печальным лицом и глазами, опущенными долу. Жильцы много раз видели, как она тащила бесчувственное тело мужа в подъезд, а затем по лестнице на четвертый этаж. Детей у Кати и Захара не было, и все соседи недоумевали, отчего она с ним не разведется, ведь приличная женщина, симпатичная, образованная. Неужели не найдет себе нормального мужика вместо этого пьянчуги? Но Катя держалась стойко и самоотверженно ухаживала за своим алкоголиком. С соседями она почти не общалась, так, скажет сквозь зубы «здрасте» или «до свиданья» и бежит себе дальше.

— Пойду поговорю с ней. — Алла Германовна решительно встала с лавочки. — Только бы она дома была.

— Да дома она, — мрачно проговорила Серафима, — я видела, как она недавно из магазина возвращалась, вся пакетами обвешанная. Небось обед готовит любимому муженьку.

— Пожелай мне удачи, — сказала Алла Германовна и поспешила в подъезд.

Она не особенно сердилась на Серафиму: понимала, что в ее словах есть резон, да и в принципе не умела ни на кого злиться.

4.

Алла Германовна, кряхтя и задыхаясь, с трудом забралась на четвертый этаж и надавила на кнопку звонка. Она не опасалась того, что дверь откроет сам Захар

— наверняка он спит после попойки и лихой, бессонной ночи. Ее расчет оказался верен: послышались быстрые, легкие шаги, дверь распахнулась, и на пороге возникла Катя в коротком домашнем халатике и симпатичном передничке. Вкусно пахнуло борщом. Катя удивленно взирала на непрошеную гостью, в ее глазах читалась тревога.

— Здравствуйте. Зачем пришли? — спросила она у Аллы Германовны.

— Милая, можно я войду? Мне поговорить с вами надо, — как можно вежливей и мягче произнесла та.

— Входите. — Катя посторонилась, пропуская Аллу Германовну в квартиру.

Она никогда прежде не бывала здесь и машинально отметила, что обстановка очень даже симпатичная и аккуратная. На полу плитка, недорогая, но миленькая, стены оклеены белыми однотонными обоями, под потолком модный светодиодный плафон. «Наверное, все сделано и куплено на деньги жены», — подумала Алла Германовна.

— В комнате Захарка спит, — тихо проговорила Катя, — идемте в кухню.

Алла Германовна разулась и пошла по коридору за хозяйкой. Катя привела ее на кухню и усадила за маленький квадратный столик. На плите весело кипел борщ, в духовке за стеклом красиво румянились котлеты. Пахло миром и уютом.

— Чаю? — бесстрастным голосом поинтересовалась Катя.

— Если можно, — скромно согласилась Алла Германовна.

Катя молча налила кипяток в большой цветастый бокал, плеснула туда же заварки из стеклянного чайника и поставила перед гостьей.

— Вот, угощайтесь. — Она достала с полочки вазочку с пастилой.

— Спасибо. — Алла Германовна отхлебнула чай. Он оказался очень вкусным и ароматным, заваренным на травах.

— Так зачем вы пришли? — спросила Катя и села напротив нее за стол.

— Видите ли, дорогая, мне не совсем ловко это говорить, но… — Алла Германовна неловко замялась, но потом собралась с духом и продолжила: — Я пришла поговорить о вашем муже.

— О Захаре? — Катя удивленно вскинула красивые тонкие брови.