Лучший друг детектива

— Да. Дело в том, что он… он и его собутыльник Петро из девятнадцатой квартиры сегодня ночью ломились ко мне в дверь.

— Что? — Катя вскочила с табурета. — Что вы такое несете? Чтобы мой Захар лез в чужую квартиру?! Этого не может быть!

— И тем не менее это так, — с грустью проговорила Алла Германовна. — Я вам сейчас все расскажу.

Она поведала Кате о ночном происшествии, о своем сне, о поцарапанной дверной обивке и о разговоре, подслушанном соседкой во дворе. Катя слушала молча, не перебивая, только покусывала губы и хмурилась.

— Вот как-то так, — закончила свое повествование Алла Германовна.

Катя продолжала молчать, глядя в столешницу. Наконец она подняла глаза на гостью.

— Вы теперь заявите в полицию?

— Не скрою, я хотела это сделать. Но сначала решила поговорить с вами.

— А вы уверены, что эта ваша, как ее… Серафима… не ошиблась и говорит правду? Вдруг она все это придумала.

— Зачем ей врать? — мягко возразила Алла Германовна. — Она действительно видела вашего мужа с Петром и слышала, как они обсуждали проникновение ко мне в квартиру.

Катино лицо вдруг сморщилось, ресницы затрепетали, по щекам ее покатились слезы.

— Господи, какой стыд, — прошептала она едва слышно. — Захар, Захар, до чего ты докатился! А ведь какой был парень! — Она всхлипнула и посмотрела на Аллу мокрыми и ясными серыми глазами. — Вы ведь думаете, что он всегда такой был, совсем пропащий. Да? Так и думаете?

Алла Германовна неопределенно пожала плечами.

— Напрасно. — Катя шмыгнула носом и высморкалась в цветастую салфетку. — Мы с Захаром вместе учились в школе, в одном классе. Он был самым популярным мальчиком среди одноклассниц. В него все были влюблены, и я не исключение.

Алла Германовна с удивлением взирала на соседку. Та, словно по мановению волшебной палочки, преобразилась: плечи выпрямились, подбородок гордо поднялся, глаза засияли. Сейчас она выглядела настоящей красавицей.

— Я долго пыталась его отбить у очередной соперницы, — проговорила Катя, и голос ее сделался грудным и мелодичным. — У меня никак не получалось. Захар гулял то с одной, то с другой, а на меня не обращал внимания. Я пекла плюшки и ватрушки, таскала их в школу и тайком подкладывала ему в портфель, прямо как Нелли из фильма «Большая перемена», влюбленная в своего учителя.

Захар их находил и преспокойно ел, но продолжал встречаться с другими девчонками. Постепенно я впала в отчаяние. Я настолько упала духом, что перестала печь свои пирожки. Захар не обнаружил их в своем рюкзаке день, другой, третий. А на четвертый он неожиданно подстерег меня на ступеньках школы.

— Эй, Соловьева, — обратился он ко мне. — Ведь это ты пихаешь мне свои обалденные плюшки? Я знаю, что это ты, не отпирайся.

От волнения я не смогла сказать ни слова. Просто стояла и смотрела на его лицо, красивое, как у киноартиста.

— Что молчишь? — Он усмехнулся. — Мука у тебя дома кончилась? Или яйца? — Он уже откровенно смеялся.

Я тоже улыбнулась, сначала несмело, а потом уверенней.

— Ничего не кончилось, — сказала я. — Все есть.

— А если есть, чего тогда перестала печь? У тебя классно получается. Я уже привык.

И тут я почувствовала такой сильный укол ревности, что от боли у меня сердце зашлось.

— Пускай тебе твоя Юлька плюшки печет, — выпалила я и тут же сдулась.

Мне захотелось провалиться под школьную лестницу. Теперь Захар точно уйдет и больше никогда даже не посмотрит в мою сторону. Какая же я дура! Не надо было дерзить ему!

Однако Захар повел себя неожиданно. Он прищурился, уголки его губ приподнялись, а в глазах возникло хитрое выражение.

— Так вот оно что! — процедил он насмешливо. — Ты ревнуешь? Понятно.

— Что тебе понятно? — запинаясь, спросила я.

— Что не видать мне моих любимых плюшек-ватрушек, покуда я гуляю с Юлькой. Так? — Он вдруг глянул мне прямо в глаза.

Меня точно обожгло. Но я выдержала его взгляд и кивнула.

— Так.

— Окей, — произнес он вполне серьезно. — Давай договоримся. Я перестаю встречаться с Юлькой, а ты уже с завтрашнего дня возобновляешь свое пекарное производство. Идет?

Это было пределом моих мечтаний, прекрасным сном, о котором нельзя было и помыслить. Однако я осмелела настолько, что решительно покачала головой.

— Нет. Не идет.

— Нет? — Он удивленно свистнул. — А что тебе еще надо?

— В кино, — умирая от страха, пролепетала я. — Пригласи меня в кино.

Он несколько секунд молча и пристально смотрел на меня.

— А ты ничего, малышка. Не промах. Что-то в тебе есть. — Он взял меня за подбородок и слегка приподнял лицо. Он был высоким, а я совсем маленькой, и моя голова болталась на уровне его груди. — Окей, — повторил он. — Будет тебе кино. Только скажи одну вещь.

— Какую? — все так же заикаясь от волнения, пискнула я.

— Ты кроме пирожков умеешь что-то еще готовить? Суп, например?

Мама моя работала поваром в кафе, и я к своим шестнадцати годам умела готовить множество вкусных и полезных блюд. Я кивнула с радостью и готовностью.

— Умею. Я все умею.

— Отлично. — Он тряхнул своей восхитительной челкой. — Завтра в семь встречаемся у кинотеатра. Билеты я куплю. А ты тащи свои плюшки, да побольше…