Лучший друг девушки

Подспудно она ощущала особую притягательность и необычность его «беспородного» происхождения. Блестящая родословная Джонни отметала всякую непредсказуемость в его поведении. Билли же, не получив и энной доли того, что от рождения было в Джонни, мог позволить себе ошеломляющую непредсказуемость. Временами она содрогалась, чувствуя его жестокость, но одновременно получала и удовольствие, как от прикосновения грубого полотенца к размягченной, распаренной коже. Бывало, он пугал ее, как это случилось однажды, когда при ней он вышел из себя. Но не из-за нее, никогда из-за нее, причиной его гнева стал какой-то несчастный, посмевший что-то предпринять без его на то соизволения. Никто не смел принимать решения за Билли. При этом Ливи знала: обопрись она на его плечо, он будет непоколебим, как каменная глыба. Но и сдвинуть его с места, как каменную глыбу, тоже невозможно. В данной ситуации выход состоит в том, решила она, что нужно подтолкнуть его в определенном направлении и посмотреть, что из этого выйдет.

Так прошел месяц. Он объявился однажды вечером, когда она одевалась, чтобы пойти с Лэрри Стайлзом на обед, о чем она и сообщила Билли в записке, послав ее в гостиную. Она решила сполна использовать свое преимущество, не торопиться спускаться к нему вниз, доводя до совершенства свою внешность. Пока она собиралась, он терпеливо ждал ее. Когда же Ливи сошла наконец вниз в облаке вздымавшегося на ходу умеренно-красного шифона, сверкая драгоценными камнями и ласковой, но отчужденно-холодной улыбкой, свидетельствовавшей, что она, как и он, знает себе цену и потому мысли не допускает, что он может претендовать на нее как на существо, принадлежащее только ему, он ничуть не смутился. Окинув ее взглядом, от которого у нее по коже поползли мурашки, он спросил тоном человека, знающего ответ:

– Где вы хотите венчаться? Здесь или в Лондоне?

– Этого нельзя допустить, Тони, нельзя, и этим сказано все, – горячилась Миллисент Гэйлорд. – О, я понимаю, он, конечно, человек очень видный, и одному Богу известно, как богат, но кто он? Что он? И куда подевал свою калеку-жену? Каким образом он вдруг оказался свободным, чтобы сделать Ливи леди Банкрофт? Но самое главное, почему, ну почему этого так хочет она сама?

– Он получил официальный развод, – в энный раз повторила Тонни.

– Как? Когда? Где? В Лондоне никому ничего не известно об этом. Я специально попросила выяснить это для меня. Если он и получил развод, то скорее всего в какой-нибудь дыре на краю света, о которой никто не слышал.

– Уоллис Симпсон посчитала это достаточным...

– Что верно, то верно, – ухватилась за эти слова Миллисент. – Уверена, все было четко продумано и организовано, тут явно не обошлось без использования власти и влияния, и меня, кстати, совершенно не заботит и то, что она говорит, чем занималась ее мать, я-то знаю, что Алиса Уорфилд содержала притон. И страдальческим голосом добавила: – Единственное мое желание – уберечь Ливи от этой чудовищной ошибки.

– Ты, как всегда, преувеличиваешь, – вздохнула Тони.

– О нет, ни в коем случае. Я отлично разбираюсь в людях, и мне кажется, Ливи даже понятия не имеет о том, что на самом деле представляет собой сэр Уильям Банкрофт. А его близнецы-сыновья? – Как всегда, Миллисент резко переменила тему разговора.

– Я их никогда не видела, – ответила Тони. – Оба они учатся в Оксфорде, значит, видимо, не дураки. И к тому же в одном из его лучших колледжей – Баллиольском, это мне Уорд сказал.

– В этом, конечно, что-то есть... но им обоим по восемнадцать лет! Господи, а Ливи всего тридцать. Она слишком молода, чтобы быть мачехой. А что они сами думают обо всем этом? Откуда нам известно, одобряют они или не одобряют желание своего отца бросить их мать и жениться на другой?

Сомневаюсь, чтобы кто-то спрашивал их мнение, подумала про себя Тони. Билли важно только свое собственное.

Миллисент заерзала на подбитом ватой стуле.

– Не знаю, что это вдруг нашло на Ливи. Вроде бы особой нужды выйти замуж у нее нет, а как госпожа Джон Питон Рэндольф, она на веки вечные обеспечена прекрасным положением в обществе. Ведь прошел всего лишь год после смерти бедняги Джонни...

– Верно, но он мертв, а Ливи-то жива. К тому же молода, привлекательна и ни к чему не приспособлена, кроме того, к чему ты всех нас готовила: быть женой богатого, влиятельного и общественно значимого мужчины. Ливи стала ею однажды, а теперь намеренно и вполне осознанно желает стать леди Банкрофт, и какой смысл ей мешать? На твоем месте, мама, я оставила бы ее в покое и начала бы думать, какое платье лучше всего приготовить к свадьбе.

Но своей сестре Тони сказала:

– Ты знаешь, мать места себе не находит из-за того, что ты собираешься выйти замуж за Билли. Честно тебе признаюсь, я и сама не раз думала об этом. Это тебе не Джонни Рэндольф. Ты выходишь замуж не за мальчика, а за мужчину, к тому же весьма требовательного мужчину. Сумеешь ли справиться с ним?

Ливи ядовито ухмыльнулась.