Лучший друг старшего брата

Я стою, как будто меня окатили помоями. Хочется сбежать отсюда домой, запереться в ванной и отмываться хлоркой. Потому что, чем дольше я стою и прокручиваю в голове мысль, что мне изменяли не систематически, а на протяжении всех отношений, становится тошно.

— Эмма, что?! Что случилось? Ты вся побледнела! — Рада обеспокоенно дергает меня за руку, привлекает к себе внимание.

— Ничего, все в порядке. Идем в ресторан, — меланхолично отвечаю, как мазохистка, не сводя взгляда с того, как Глеб прилюдно глубоко целует Юлю в губы.

Он, наверно, чувствует на себе мой взгляд, потому что неожиданно отрывается от девушки и смотрит прямо на меня. И я даже с этого расстояния вижу, как он пугается не на шутку и бледнеет.

Вот так ты скучаешь по мне, Глеб. Тимур был прав: он — настоящий соплежуй.

Глава 13

Эмма

Мы с Радой занимаем самый дальний столик, и подруга пытается всеми возможными способами меня отвлечь. Но получается у нее, если честно, так себе.

Глеб обнимался и целовался с другой. На виду у всех. В то время как сам обвинял меня в том, что меня касался другой мужчина, непрозрачно намекая на измену.

Мне не больно, нет. Потому что это была совсем не любовь. Я приняла свою расположенность и симпатию поведению мужчины за глубокое чувство. И мне за это не стыдно! У меня не было серьезных отношений, и я понятия не имела, что это такое — любовь.

Пока не встретила Тимура Кадырова.

Теперь я с уверенностью могу сказать, что влюбилась в этого харизматичного, сильного и волевого мужчину с первого взгляда. Между нами проскочила химия, искра, называйте это как угодно. Но одно я знаю точно: меня со страшной силой влечет к этому мужчине. Я эгоистично хочу его себе, хочу быть его женщиной, несмотря на то, что от него за километр веет опасностью. Я его не боюсь. Ничего не боюсь, когда он рядом. Как будто Тимур питает меня своей уверенностью.

Мне обидно. Я чувствую себя грязной. Как будто мной попользовались, вытерли ноги и выкинули за ненадобностью. Чем я заслужила подобное отношение? Тем, что отказала в близости?

Что я делала не так?! Ведь я была с Глебом не от тоски, не по принуждению, а потому что что-то чувствовала к нему. Мне нравились его ухаживания, то, как он проявлял внимание и заботился. Получается, это все с его стороны было наигранным? Но… зачем?

Мне не хочется думать, что Глеб был со мной только ради каких-то благ от фирмы брата или его связей. Но, по всей видимости, получается, что так!

— Эмма, возможно, я лезу не в свое дело, — осторожно начинает Рада, сжимая мою ладонь, — но, может, расскажешь, что случилось?

— Ничего страшного, — пытаюсь улыбнуться, но улыбка выходит вымученной и неестественной. — Просто… только что увидела мужчину, которого предпочла бы не видеть еще сто жизней подряд…

— Ох, — Рада тяжело вздыхает и отводит взгляд в сторону, — понимаю, как никто другой…

Подруга хочет добавить что-то еще, но прерывается, когда над нами нависает тень.

Глеб.

Коротко окидываю бывшего взглядом, но и этого мне достаточно, чтобы увидеть, что он не на шутку взволнован и заведен. Ладони сжаты в кулаки до побелевших костяшек, грудь тяжело вздымается, а взглядом буквально меня испепеляет.

— Эмма, нам надо поговорить.

Горько усмехаюсь, даже не глядя на наглеца. Мерзавец! Наглый самоуверенный нахал, который запросто, интимно обнимая в общественном месте любовницу, прибежал выяснять отношения с «любимой»! Такое поведение от некогда милого, романтичного и вежливого Глеба просто не укладывается у меня в голове!

— А ты разве три недели назад не все сказал? — вздергиваю бровь и все же поворачиваюсь к Глебу. Смотрю на него и…ноль. Ничего светлого в душе не колышется. Ни-че-го. Кроме омерзения и стойкого желания помыться. Вот только сомневаюсь, что это поможет мне избавиться от мерзкого чувства.

Вижу, как Рада опускает голову и смотрит на стол, телефон, — куда угодно, но не нас. Ей тоже неприятен этот разговор, свидетельницей которого она стала.

Хочу добавить что-нибудь еще колкое, но неожиданно телефон подруги вибрирует и издает звук входящего сообщения. Отвлекаюсь и замечаю, как подруга бледнеет, и в ее глазах скапливаются слезы.

— Эмма, — бормочет растерянно, хватая сумочку и верхнюю одежду. Ее руки подрагивают, и она роняет вещи, поднимает их и смотрит на меня глазами, полными отчаяния и боли. — Прости, пожалуйста, у меня…Мне…Надо бежать. Срочно! Я не могу с тобой остаться…

Я встаю и крепко обнимаю подругу.

— Я не знаю, что у тебя случилось, ты сама поделишься, когда будешь готова, — негромко говорю ей на ухо. — Но знай, что ты всегда можешь рассчитывать на мою помощь.

— Спасибо, родная! Спасибо!

Рада убегает, не оглядываясь. Ее состояние меня очень беспокоит. Но я уважаю ее и ее личные границы. И не могу вытрясти то, что происходит. Я очень надеюсь, что она сама поделится, когда будет готова.

На место, которое только что занимала подруга, опускается Глеб, сверля меня недовольным взглядом.

— Разговор, Эмма. Я никуда не уйду, пока мы все не выясним.