Лучший экипаж Солнечной

— Почитаем сначала, — вздохнул Рашен. Ему очень не хотелось предполагать худшее, но они с Эссексом уже поняли друг друга без лишних слов. Приказы Адмиралтейства всегда поступают строго по Уставу: командиру лично конфиденциально. А дальше он уже сам доводит содержание приказа до подчиненных в части, их касающейся.

Но сегодня начальник штаба получил копию документа. Дело пахнет жареным. Разумеется, адресованный Эссексу приказ не начнется со слов типа «если командир группы проигнорирует данное распоряжение или отдаст его в искаженном виде, арестуйте командира и обеспечьте неукоснительное выполнение». Этого не нужно, хватит и того, что у Эссекса перед глазами копия. Сам факт раздела ответственности на двоих заставляет командира быть послушным. Особенно когда между командиром и начальником штаба есть разногласия. А Эссекс и Рашен были, на взгляд Адмиралтейства, просто ходячей взаимной обструкцией.

— Тормозить-то будем? — поинтересовался Эссекс.

— Я же сказал — почитаем сначала! — огрызнулся Рашен, дал отбой, откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза.

— Ходовая рубка, сэр! — гавкнул динамик. — Готовность к торможению пятнадцать минут.

— Ходовой рубке — ждать, — устало сказал Рашен.

— Виноват, сэр? Да, сэр! Ходовой рубке — ждать… Господин адмирал, разрешите обратиться? Нам что, пересчитывать торможение или как?

— Что еще за «или как»? — процедил Рашен. — Ты где находишься, астронавт? Ждать! Mudak!

— Да, сэр!

— Скотина… — буркнул Рашен, непонятно к кому обращаясь.

Ему стало немного стыдно. Он сам распустил людей, привив им тягу к инициативе, а теперь готов был сорвать дурное настроение на подчиненном, который ничего особенно крамольного не сказал. Но именно сейчас Рашен предпочел бы, чтобы на месте этого капитана за пультом сидела его бывшая начальница психопатка Марго. Она была профессионалом старой школы и умела ничему не удивляться. В годы ее курсантской молодости из человека еще в училище выколачивали слишком откровенное удивление несуразному приказу. Руками менее независимых сокурсников. Причем если в мужском училище только били, то в женском могли от избытка фантазии устроить и что-нибудь похлеще.

Цель преследовалась по военным меркам благая — научить подчиняться не рассуждая. Поставить в строй и зафиксировать на месте. Но курсанту Успенскому, которого и так шпыняли за то, что русский, размеры мордобоя показались завышенными. Он вообще это дело не одобрял, поскольку, в отличие от многих, умел добиваться своего убеждением. Став офицером и завоевав авторитет, он много сил потратил на то, чтобы порядки в училищах стали либеральнее. А теперь иногда жалел об этом. Прослужив на флоте больше четверти века и оказавшись во главе ударных сил, он уже почти не использовал былое знании психологии, нажитое потом и кровью. Лейтенанту Успенскому, чтобы воевать и выживать, требовались подчиненные-друзья. Адмиралу Рашену для того же понадобились винты и гайки.

Сам-то он почти не изменился за эти годы. Поменялся характер задач.

— Здесь Боровский, сэр. У нас проблема?

— Ждать, — в который раз сказал Рашен. На этот раз — благодарно.

— Понял? — спросил в ходовой рубке Боровский расстроенного капитана, принявшего «скотину» в свой адрес. — Давай все пересчитывай к едрене матери. В первую очередь посчитай разворот к Земле. И на всякий случай — выход к Поясу. Да, на крайняк посмотри еще обход Марса по касательной с пролетом над точкой. Осознал? И расслабься. Сам нарвался. Мог бы и самостоятельно все решить, не задавая дурацких вопросов.

— Хотел бы я знать, что случилось, — заметил приободрившийся капитан, вводя задачи в ходовой процессор.

— Ну какая тебе разница?! — простонал Боровский, заводя глаза к потолку. — Все узнаешь в свое время.

— Интересно, когда нам рассказывали это самое «все»? — ехидно спросил капитан.

— Интересно, когда ты в последний раз был лейтенантом, — не очень понятно, но с угрозой ответил Боровский.

Капитан оторопело зыркнул на старпома и рефлекторно ссутулился.

Рашен в своей каюте подался вперед и впился глазами в монитор.

— Ого! — только и сказал он.

Приказ отменял заказанную Адмиралтейством операцию по зачистке поверхности. Вдумчивая пальба с безопасных дистанций потеряла актуальность. Ни с того ни с сего Дядя Гуннар требовал от группы F стремительной атаки. В древности это называлось «кавалерийский наскок».

* * *

Новый маневр, предписанный Адмиралтейством группе F, был из разряда фигур элементарного пилотажа. Штурмовка: проход над поверхностью на минимально допустимой высоте со скоростью, максимально возможной для ведения прицельного огня. Обычно такие маневры выполняются, когда внизу тебя ждут мощные зенитные вооружения. Появляешься внезапно, даешь залп, и немногим уцелевшим даже стрелять некуда, потому что вспышка лазера была с одной стороны, а ты уже с другой и улетаешь дальше по своим делам. Попасть в круизер или дестроер, решившийся на штурмовой заход, почти нереально.

Никаких аналогий с пулей: ты летишь гораздо быстрее.