Лучший экипаж Солнечной

Поэтому информационный бакен-накопитель группы F, хитро сброшенный там, где ему быть не полагалось, а значит, недоступный для любопытного Адмиралтейства, получил с «Рипли» отменную картинку. Эбрахам Файн, приказав технику давить на кнопку, мог после этого, как он сам любил поговаривать, «загибаться уже сколько влезет с чистой совестью».

Тем временем остатки ударных крыльев группы F — семь круизеров и четыре звена дестроеров — перестраивались в атакующий ордер. Вырвавшийся далеко вперед на «Гордоне» Эссекс тормозил над зоной поражения и, в нарушение адмиралтейских инструкций, готовился бросить вниз скауты. Приданный группе ремонтник ковылял в безопасном отдалении, по уши загруженный ремонтом себя. На «Тушканчике» вовсю сифонили злополучные прокладки. У «фон Рея Третьего» опасно грелся реактор. «Роканнон-2» вообще не мог стрелять из-за фатального сбоя в телеметрии, но доложить об этом по команде мешало уставное радиомолчание.

Первым его нарушил Эссекс, когда черные тени земных судов уже заходили в атаку. И нарушил не как-нибудь, а по открытому голосовому каналу. Сказал два слова на межпланетной аварийной волне.

— Фокстрот виски! — проскрипел он своим знаменитым на всю Солнечную голосом, от которого марсианские связисты внизу сначала окаменели, а потом дружно полезли на стенку.

«FW»: группе F предупреждение.

Позже за этот выкрутас Заднице приписывали высокий гуманизм в истинно европейских традициях. Называли благородным рыцарем и тому подобное.

А он всего-навсего получил со скаутов недостающую информацию, рассмотрел внимательно панорамную картинку поверхности и заметил неладное. Быстро просчитал варианты и принял решение на всякий случай поднять шухер. Дабы избежать возможных неприятностей…

…Боевая рубка круизера серии 100 упирается в полусферический обзорный экран. Посты офицеров стоят на небольшом возвышении и расположены ступенчато, будто кресла в театре. Впереди и внизу, основанием на кромке экрана, — пульты старшего навигатора и бомбардира. У них за спиной большой контрольный пост командира. Дальше сидят двое связистов. Есть еще пара резервных универсальных пультов на случай, если надо усадить посредника или высокое начальство. Но обычно в «боевой» работает только пять человек. Остальной персонал разбросан по круизеру на первый взгляд совершенно бессистемно. Многие из подчиненных в бою вообще не ведают, что творят. Их дело — быстро выполнять приказы.

Во время атаки все, что происходит вокруг судна, видно только из «боевой». Хорошая картинка на мониторах огневой группы, сидящей в геометрическом центре корабля. Неплохой обзор у резерва младших навигаторов, которые занимают в бою ходовую рубку. Вообще, непосредственных участников событий не больше пятидесяти человек. Отдыхающая вахта лежит по каютам, застегнув маски спецкостюмов, и давит храпака. Если нужно кого-то подменить или покинуть терпящий бедствие корабль, их разбудят.

Принцип «меньше знаешь — лучше спишь» не распространяется в боевой обстановке только на командира, старпома и бригаду техников. Их подменять некому. Пост Рашена в боевой рубке, Боровского — в ходовой, Вернер с командой сидит у переборки реакторного отсека. Еще на идущем в бой «Тушканчике» обязаны бодрствовать доктор Эпштейн и ассистирующая ему в трудных случаях Линда. Чем и занимаются беспробудно. У этой парочки все поперек Устава: в походе работы невпроворот, а в бою как раз можно отоспаться. Пока на корабле спокойно, обязательно кто-нибудь либо ногу подвернет, либо уйдет в депрессию. А едва начинается война, тут все как на подбор абсолютно здоровые люди, некуда печать ставить. Вот и лежи себе, отдыхай, пока «Тушканчик», паче чаяния, не заработает сквозную дырку в рабочей зоне, чего на круизерах практически не бывает, а если вдруг и случится, так мертвецам терапия все равно ни к чему.

Поэтому к моменту выступления контр-адмирала Эссекса в прямом эфире жизнь на круизере «Пол Атридес» шла привычным чередом. Флагман идеально держал позицию в центре атакующей группы и, басовито урча накопителями, падал на Марс. Идущие в авангарде дестроеры уже коснулись верхних слоев атмосферы.

— Внизу небольшая турбулентность, — сказала Ива. — Может быть, на входе слегка тряхнет. Полагаю, все пристегнуты?

Рашен, командирские функции которого на данный момент исчерпались и сводились к глубокомысленному рассматриванию информации на мониторе, благодушно хмыкнул.

— Две минуты до огня, — доложил Фокс.

— Да. Эй, что там в эфире? Клиент не шевелится?

— Никак нет, сэр. Есть небольшой фон, но это их мобильные рации.

«Тушканчик» вдруг дернуло и ощутимо поволокло влево. Похоже, «небольшая турбулентность» тянула на серьезный шквал.

Корабль рыскнул и встал на прежний курс.

— Буря, — пробормотала Ива. — Смерч. Посмотрите, сэр, внизу настоящий торнадо. Идет к нашей цели.

— Вот они и не шевелятся, — заключил Рашен. Звездочки на его мониторе, обозначающие положение кораблей, показывали, что группа отлично держит строй. — Ровно идем. Точно по графику. Даже…

Тут-то Эссекс и произнес исторические слова.