Лучший гарпунщик

– Века два с половиной назад. – ответила она, не задумавшись ни на секунду. – Как отсюда лес возить начали и с неграми торговлю повели. А после того, как к северо– востоку серебро нашли, так он совсем укрепился.

– Не нападают на него?

– Поначалу пытались. – кивнула она. – Тем более, что турки оттеснить христиан от серебра всегда хотели, вот племена нападать и подговаривали. Но поначалу отбивались, а теперь город совсем крепким стал, просто так нападать боятся. Бывает вот… как у нас.

Тут она вздохнула и снова помрачнела, а я мысленно обругал себя за тупость – не мог сообразить, на что разговор выведет? Три дня, как она отца потеряла, а я тут любопытство тешу. Болван, как есть болван. Пень с глазами.

Как я уже сказал, на улицах было людно, и было заметно, что в основном все спешат куда-то по делу, праздношатающихся видно не было. Все мужчины были в шляпах, многие с револьверами. Одежда у всех простая, в простые же цвета крашеная. Ткань все больше крепкое полотно и холстина, та, что сразу не порвешь. А вот женщины удивили – если по антуражу я ожидал от них длинных юбок и шляпок, зонтиков и шпилек, как все в тех же вестернах, то не ошибся только со шляпками. В остальном же… нельзя сказать, что носили они мини, но длина подолов преобладала умеренно скромная и практичная, чуть ниже колена, а у многих еще и с запахом, для удобства, наверное. В общем, не выглядело так, что кто-то здесь специально заморачивается общественной моралью – все больше практичностью и удобством.

Прически у женщин тоже были не из девятнадцатого века. Были косы, по одной и по две, висячие и свернутые в узлы, были и просто привычные нам «каре», без всяких хитростей, а были и «конские хвосты», причем носились они все больше с забавными плетеными шляпками, больше напоминающими жокейские шлемы. Хотя, женщины есть женщины, стиль и даже мода во всем этом прослеживались, и в одежде, и в прическах, и в обуви, да и украшениями они не пренебрегали. Заметны были и крашеные волосы у некоторых, и мейкап на лицах. Но так все, умеренно, не оголтевая.

Мой мозг попытался переварить новый объем полученной информации, и не переварил, а мысль окончательно забрела в логический тупик, где и застряла – ничего подобного в истории, о которой я всегда любил книжечки почитать, я так и не нашел. Не было в ней аналогий – и все тут, если в комплексе смотреть. Отдельные кусочки головоломки запросто укладывались в мои представления о той, или иной эпохе, но зато в такой компоновке они никак не подгонялись друг к другу. А здесь совмещалось несовместимое. И вроде так нормально совмещалось, гармонично, никого не удивляя и не шокируя.

На первых этажах домов из красного кирпича хватало лавок, парикмахерских, каких-то трактиров, названия которых понятны были без всякого перевода, поскольку писаны были по– русски. Подчас поражали местными особенностями языка, но так, по мелочам все больше. Отметил я и то, что твердых знаков с «ятями» в написании не имелось – стандартный русский алфавит, тот самый, что после советской реформы возник.

Один раз глаза мои споткнулись о небольшую бронзовую табличку, висящую на стене добротного кирпичного дома в два этажа, на которой было написано «Ambassador». Перевод не требовался, а вот расшифровка…

– Это что? – спросил я.

– От франков посланник здесь живет и принимает. – ответила Вера. – И язык франкский. Не учил?

– Франкский? – озадачился я. – Франкский не учил.

Интересно, что у них под франкским здесь понимается? Французский? А откуда в нем тогда «негро» и «бланко» из испанского?

– А я учила немного. – гордо ответила она. – Поговорить смогу.

– А… франков этих, здесь много? – спросил я.

– Нет, мало. – покачала она отрицательно головой. – Я их раза два вживую и видела. А вот те, кто на западных островах живет, так торгуют с ними все время. Но это далеко отсюда.

– Ага… – кивнул я, подтвердив, что хоть что-то понял.

На улицах стало теснее, и мы спешились, поведя коней в поводу. Сначала мы двигались в сторону порта, направление к которому легко угадывалось по наклону улицы и время от времени показывающимся из– за домов мачтам, но неожиданно Вера остановилась, и сказала:

– На базар пошли.

– Пошли. – согласился я сразу. – А что так спешно?

– Лошадями торговать нам не с руки, мы их барыжнику продадим, пусть и с потерей. – объяснила она. – А там все лавки есть, какие надо, и ты со мной к «Чайке» придешь уже переодетым. А время терять не хочу, а то не дождутся нас. А потом нам обязательно к полковнику надо, обоз ведь в городе нанимали, надо сказать, куда люди пропали.

– Барышнику? – переспросил я, подразумевая слово «барыш» в качестве корневого, и вспомнив этот термин из классической русской литературы.

– Ну да, барыжнику, который барыжит. – подтвердила Вера, явно вложив в основу слова «барыгу», что меня тоже удивило – к старым словам оно никак относиться не могло.