Лучший исторический детектив (СИ)

Она купила свечку, поставила её Божьей Матери Скоропослушнице, шёпотом, чтоб никто не слышал, помолилась, попросила помощи, защиты и содействия. Потом подошла к креслу, в котором когда-то сиживала здесь сама Императрица Российской Империи Екатерина II. Кресло было похоже на трон, всё в золоте, бархате и драгоценных каменьях. Теперь оно было, словно музейный экспонат, перетянуто ленточкой, садиться в него было нельзя.

Затем Лиля почтила память фельдмаршала, Светлейшего Князя Григория Александровича Потёмкина-Таврического у его надгробной плиты в центре храма. Величайший был человек! Основал десятки городов на юге Российской Империи, вдохнул жизнь в Северное Причерноморье, стал родоначальником Черноморского Флота России — первые его корабли строились на судоверфи Херсона. Первенцем Черноморского флота России стал 66-пушечный корабль «Слава Екатерины». Фельдмаршала однажды спросили: «Отчего, князь, нет ни одного памятника, достойного Вашей Светлости?» На это Григорий Александрович ответил: «Пусть лучше не будет памятника, чем будут спрашивать, за какие такие заслуги Потёмкину памятник поставили?» Памятник Потёмкину появился лишь спустя годы после его смерти — в 1835 году.

Здесь всё дышало историей: в этом храме бывали отец и сын Кутузовы, Фёдор Ушаков, дед Льва Толстого, Денис Давыдов, а Александр Васильевич Суворов даже пел здесь в церковном хоре — всё это Лиля знала с детства.

Выйдя из собора (который ещё назывался Спасским, это являлось его вторым наименованием), Лиля подошла к колодцу. Это было фортификационное сооружение, в просторечии называемое колодцем, строительство которого было начато инженером-фортификатором Н. Корсаковым (по его проекту строился весь Херсон) на Плац-парадной площади в 1785 году, ещё при Екатерине II, а после её смерти заброшено. Широкий круглый шурф в 3 аршина[5], отделанный тёсаным ингулецким камнем, шёл на глубину, истинного значения которой никто не знал, но по некоторым данным будто бы доходил до 60 аршин. Болтали, будто хотели прорыть ход в Турцию под Чёрным морем. Но после смерти Екатерины её сын Павел I, ненавидевший свою мать и Потёмкина, уничтожил всё, начатое ими, чтобы и памяти о них не осталось. Так был превращён в конюшню, а затем уничтожен находившийся рядом дворец фельдмаршала Потёмкина (в котором, очевидно, и останавливалась Екатерина в свой приезд в Херсон). Павел трижды обращался к Василию Степановичу Попову, управляющему походной канцелярии Потёмкина с вопросом: как можно исправить то зло, которое Потёмкин причинил России. В сердцах тот ответил: отдать туркам Южный берег.

Государь Павел I повелел, чтобы фельдмаршала, забальзамированного перед захоронением, вытащили из могилы и отдали собакам на съедение. И действительно, собаки таскали по городу какой-то труп, но шёпотом горожане передавали друг другу, что это вовсе не Светлейший Князь Таврический, а свежеумерший преступник. Сам же фельдмаршал покоится в своём склепе под могильной плитой собора. Другие говорили, что тело Потёмкина ночью тайно было вывезено из Херсона, чтоб не подвергать его надругательству. Обо всём этом Лиле рассказывали Мещеряковы, которые были большими патриотами Херсона и очень много знали о его истории. С некоторых пор её стало интересовать всё, связанное с царской семьёй и её окружением.