Лучший из лучших

Нет, Зуге не померещилось. Мунго Сент-Джон не ответил Луизе обычным снисходительным взглядом – он смотрел на Зугу, и под внешним спокойствием чувствовалась неловкость, точно водоворот в момент начинающегося отлива.

Зуга повысил голос:

– Во-первых, проигравший за свой счет опубликует на первой странице «Эдвертайзера» признание поражения, сформулированное победителем.

– С удовольствием сочиню его текст. – К Луизе вернулась привычная самоуверенность. – Что еще, майор?

– Проигравший заплатит благотворительному обществу, выбранному победителем… – Зуга сделал паузу. Мунго и Луиза внешне хладнокровно слушали. – Один шиллинг!

– Договорились!

В смехе Луизы прозвучала какая-то дребезжащая нотка – возможно, облегчение. Выражение лица Мунго Сент-Джона не изменилось, лишь плечи расслабились.

– Миссис Сент-Джон, приготовьтесь к старту, – крикнул Пикеринг в рупор. – Будьте добры, заставьте лошадь вас слушаться!

– Он абсолютно послушен, сэр! – ответила Луиза. Метеор опустил голову и взбрыкнул задними ногами в сторону зрителей.

– Дамочка, если он вас так слушается, то моя теща – просто образец послушания! – завопил какой-то остряк. Раздался взрыв хохота.

– На счет «три» начинаем! – торжественно провозгласил Пикеринг. – Раз…

Метеор попятился на зрителей и снова взбрыкнул – толпа бросилась врассыпную.

– Два…

Высоко вскидывая ноги, жеребец закружил на месте – его нос почти касался сапожка Луизы в замысловатом серебряном стремени.

– Три!

Луиза подняла левую руку – Метеор плавно повернулся к линии старта и величественно зашагал вперед. Звук выстрела отправил жеребца в головокружительный галоп – маленькая фигурка в седле казалась уязвимой и беспомощной, как ребенок.

На прииске не было ни одной лошади, способной развить такую невероятную скорость: Метеор уходил вперед, хотя и не так быстро, как хотелось зрителям. Несмотря на неуклюжий аллюр, Том двигался поразительно резво и, кроме того, не следовал по пятам за Метеором.

– Она решила идти в обход, Томас, – с удовлетворением заметил Зуга, и Том насторожил уши, прислушиваясь. – Они не собираются рисковать, переходя через реку. Мы так и думали, верно?

Прямо по курсу Зуги река изгибалась ленивыми петлями, делая крутые повороты и возвращаясь обратно, точно умирающий питон. Зуга поставил красный флажок так, чтобы кратчайший путь дважды пересекал реку: подобно большинству рек в южной части Африки, обрывистые берега отвесно спускались на десять футов вниз, к пересохшему руслу, покрытому песком и редкими лужами. Любая попытка пересечь реку грозила лошади переломом ног, а всаднику – переломом шеи. Чтобы избежать этого, нужно сделать большой крюк, оставляя позади извивы реки, тем самым почти вдвое увеличив расстояние до первого флажка.

Метеор умчался далеко вправо – время от времени между кустами появлялись бледные облачка пыли, взбитой копытами.

– Приехали, – сказал Зуга.

Том очутился на самом краю пропасти.

Зуга отпустил поводья, и конь, почти не замедляя хода, уселся на толстые ляжки, выставил перед собой передние ноги и заскользил вниз. Всадник и лошадь неуклюже свалились на песчаное дно реки. Том быстро встал и ринулся вверх, поднявшись на половину высоты, прежде чем сухая глина осыпалась под копытами. Том съехал вниз, упираясь копытами, могучие мускулы дрожали от напряжения.

Сделав круг по белому песку высохшего русла, Зуга снова направил коня на отвесный берег – на этот раз Том решительно проскакал по склону, прежде чем глина успела осыпаться, и они вылетели наверх.

Через четверть мили, на следующей переправе, Том понял, что нужно делать, и они почти без задержки скатились вниз и выскочили наверх. Из-под копыт коня взвилась большая дрофа с черным брюшком. От ее пронзительного крика другая лошадь ударилась бы в панику, но Том всего лишь презрительно покосился на птицу, подобрался и заскользил вниз в облаке пыли и гальки. Это была последняя переправа: выбравшись наверх, Зуга увидел красный флажок в двухстах шагах впереди.

Он посмотрел направо.

– Молодчина, Том! – похвалил Зуга. – Оторвался на целую милю.

Вдалеке соловая лошадь как раз огибала последний изгиб реки. Луиза прижалась к шее жеребца, гоня его безумным галопом по пересеченной местности.

– Если она так ездит ради какого-то шиллинга… – Не договорив, Зуга сосредоточился на езде: миля – не такая уж большая фора, а ставка очень велика. Исполнение мечты и богатство – нет, сама жизнь – поставлены на кон.

– Давай, Томас, давай! – мрачно прошептал Зуга в длинные лохматые уши. Том молотил землю копытами, идя неуклюжим аллюром.

Зуга не оглядывался, зная, что их нагоняют, причем очень быстро. Он вытащил карабин из чехла и проверил, заряжен ли.

Мишенью служили суповые тарелки из белого фарфора, установленные на расстоянии в двести ярдов, – немаленькое расстояние после такого бешеного галопа. Распорядители махали шляпами, показывая дорогу к линии огня:

– Сюда, майор!