Лучший клиент (СИ)

— Ой, какие же вы все, мужики, одинаковые и предсказуемые! — по-взрослому устало и с лёгкой долей насмешки вздохнула Джил. — Всегда одно и то же спрашиваете. Хочешь, расскажу тебе душещипательную историю сиротки, которую отчим изнасиловал, и которая потом пошла по рукам?

— Я сейчас заплачу… И что, это правда? — Снейп смотрел на неё искоса и слегка кривил губы.

— Нет, конечно. Но мужикам нравится.

— Тогда не трудись. А как на самом деле?

Снейп не знал, зачем он расспрашивает её. Ведь на самом деле ему было совершенно неинтересно знать, как именно она до этого докатилась. Просто ему сейчас жутко не хотелось подниматься и уходить. А разговор был хорошим поводом задержаться в этой тёплой постели.

— А на самом деле всё просто. Мы с матерью жили бедно. А когда она умерла, мне пришлось бросить школу и идти деньги зарабатывать. Так что Хогвартс я не закончила.

— А что, другой работы найти не могла?

— А кому я нужна, ведьма недоученная? Я сперва у магглов работала. Только там ведь тоже… Каждый самец норовил под юбку залезть. А колдовать при магглах запрещено, так что не очень-то отобьёшься от желающих. Ну, трахнул меня хозяин магазинчика, где я работала. Я его вместе с его лавочкой Бомбардой и завалила. А сама в “Дырявый котёл” сбежала. Сижу там, трясусь, жду, когда меня придут в Азкабан забирать. А тут как раз Розмерта зашла, кофейку попить. Меня увидала, расспросила, что да как… Я ей всё и выложила. Она меня к себе и взяла в официантки. А тут уж я сама решила — раз всё равно уже не целочка, так почему бы этим не воспользоваться? Деньжата платят, теперь не только на еду хватает, но и на всякие приятные мелочи. И Розмерта довольна — ради меня к ней клиенты идут, выручка у заведения растёт. Так что… Отчего ж не подработать?

— А отец твой где? — Снейп и сам не знал, почему ему были интересны её откровения.

— Отец… — девчонка задумалась. — Отец мой из чистокровной семьи, знатный человек. Это мать у меня грязнокровка. Уж не знаю, как они встретились и как слюбились, только жениться на ней он никак не мог. Да и не хотел, я думаю. Ну, на фига она ему сдалась? Так, поматросил и бросил. Мать-то у меня красивая была, не то, что я…

— Да ладно, не прибедняйся. Ты тоже красивая.

Снейп, продолжая ласкать рукой одну её грудь, стал целовать другую. Джилли закусила губу, взгляд её затуманился.

— Стой-стой-стой, красавчик… — она оттолкнула его голову и заглянула ему в лицо — Время вышло. Продлевать будешь?

— Буду, — решительно заявил Снейп.

К утру он покинул комнату Джил полностью удовлетворённый. Теперь можно было спокойно жить дальше. Шагая по двору замка, он наконец вспомнил, на кого похожа эта девчонка. Тонкими губами, волевым подбородком и суровым выражением лица она полностью уродилась в отца — Джереми Селвина, соратника Волдеморта, одного из немногих Пожирателей смерти, которые умудрились не попасть в Азкабан после его исчезновения в 81-м.

Вернувшись к себе, Снейп первым делом встал под душ. Ему хотелось вымыться, чтобы смыть с себя какой-то невидимый налёт, будто прилипший к нему после прикосновения к общедоступному телу. Это было чувство, возникающее после посещения общественного туалета — вроде, всё чисто, но вымыть руки хочется. Снейп не был брезгливым человеком. С детства не страдая особым пристрастием к гигиене, он, увлёкшись зельеварением, никогда не испытывал отвращения ни к флоббер-червям, ни к глазам докси, ни к жабьей икре, тараканам и прочим подобным «прелестям». Однако, ощущение нечистоты после посещения Хогсмида оставило у него довольно неприятный осадок. Он пообещал себе в следующий раз обойтись своими силами, не прибегая к помощи профессионалок.

***

В следующий раз Снейпа «накрыло» в августе. Лето клонилось к закату, в природе была разлита привычная августовская грусть, особая аура умирания, от которой на душе становилось тоскливо и отвратительно-тревожно. Снейп сначала и сам не понимал, чего ему не хватает и что нужно сделать, чтобы побороть это мерзкое состояние. Тоска по мёртвой Лили, мучительные воспоминания и чувство вины обострились в нём с особенной силой. Снейп плохо спал. Книги и зелья не отвлекали его от тяжёлых мыслей. Он метался по дому из угла в угол, точно раненый зверь в клетке. Прогулки приносили краткое облегчение, но после них приходилось возвращаться в дом, и всё начиналось сначала.