Лучший мир

– Да нет, – покачал головой Триандафилов. – Не совсем так. Во всей предлагаемой системе ставка сделана на коллективное вооружение – пулемёты, артиллерию, миномёты, авиацию. Ну, с этим у нас все согласны, но здесь это доведено до такого уровня, о котором у нас даже не задумывались. Вот, посмотрите, уже в роте планируется иметь так называемый взвод огневой поддержки в составе отделения станковых пулемётов, миномётного отделения и отделения противотанковых ружей. Простой же пехоте тут, скорее, отведена роль охранения. Ну и последнего рубежа обороны. Или, при наступлении, – средства захвата и контроля территории, противник на которой уже приведён коллективным оружием в небоеспособное состояние или, как минимум, сильно ослаблен… Вследствие чего даже в стрелковом отделении упор в первую очередь делается на коллективные средства поражения – пулемёт и снайперскую винтовку. Все остальные нужны, по существу, лишь для обеспечения их боевой устойчивости. Отсюда, кстати, в отделении для них предусмотрен не один боец, а расчёт – первый и второй номера у пулемёта, снайперская пара… В этом случае, даже при поражении штатных пулемётчика и снайпера, эти огневые средства всё равно остаются в строю, просто перейдя в руки вторых номеров, которые вполне подготовлены для их использования. Пусть, возможно, и чуть хуже штатных наводчиков, но точно лучше, чем если бы это оружие получил в своё распоряжение случайный боец. Штурмовики с трёхлинейными карабинами здесь лишь средство поддержки. А пистолеты-пулемёты, которыми вооружены и вторые номера обоих расчётов, и командир отделения, вообще вступают в действие только в случае критической ситуации – то есть когда противник подберётся где-то на сто – сто пятьдесят метров, обеспечивая в этом случае просто вал огня. В нормальном же бою они вообще не задействуются. Всё делают уже упомянутые артиллерия, миномёты и авиация, а при обороне – ещё и мины. А что осталось, опять же, добивают пулемётчики и снайпера.

– Ну, с такой точки зрения звучит разумно, – согласился Ванников. – А в чём тогда вопрос?

– Не знаю, потянут ли наши командиры, – с сомнением произнёс заместитель начальника штаба РККА. – Всё же даже уже в отделении у нас получается аж пять видов вооружения. Ну, если считать и наствольные гранатомётные мортирки[39]. И у каждого свои таблицы стрельбы, своё обслуживание, своя тактика использования. В роте – уже восемь видов. В батальоне – десять. А у нас в отделенных командирах народ максимум с церковно-приходской школой. А кто и вообще читать только во время ликбеза научился. Да среди взводных ситуация ненамного лучше…

– Это – да, – согласно кивнул Ванников. – С кадрами действительно беда. Я тут тоже столько интересного накопал – слюни текут, а понимаю, что и десятой части не освоим! Немцы – те освоят. Американцы – с превеликим удовольствием. Англичане, французы, даже итальянцы – за милую душу. А мы… – и он сокрушённо махнул рукой. – Столько инженерных кадров за время разрухи потеряли! Их и так-то при царе не слишком много было, а если ещё посчитать, сколько от тифа и голода перемёрло да уехало… Да и те, что были, как использовались? Того же Шухова[40] взять. Ведь умнейший человек был! А что у нас делал? Средневековое медресе после землетрясения восстанавливал? Ну как можно так кадрами разбрасываться?