Лучший мир

– Но как её выпустили? – напряжённо уточнил Меркулов. – Она же секретоноситель высшей категории!

Зорге пожал плечами.

– Я не в курсе, кто и на основании чего принимал решение, но вроде как… – он бросил взгляд на Алекса, – ваша жена попросила об этом, потому что хотела встретиться с родственниками. И она с ними встретилась. Причём не только с отцом, матерью и сёстрами, но и с двоюродной тётей и кем-то там ещё.

– И-и-и… что? – встревоженно выдохнул Алекс.

Зорге пожал плечами.

– Детали разговора мне неизвестны, но вроде как её уговаривали вернуться. Обещали не препятствовать общению с детьми и выделить достойное содержание.

– А она?

– Отказалась. И, в свою очередь, порекомендовала родственникам максимально избавиться от активов в Европе и побыстрее эмигрировать. Потому что здесь скоро разразится чудовищная война, которая по всем меркам затмит ту, что сейчас именуется Великой. И ещё она сказала, что единственной силой, способной остановить «бесноватого», является советская Россия.

– Бесноватого? – переспросил Триандафилов. – Мне казалось, что этот эпитет появился заметно позже.

– Нет, его ввела в обращение именно она. В том самом интервью. В «Лаасте Нивс» никак не могли обойти своим вниманием такое событие, как столь крупная выставка, и, понятно, не упустили возможности взять интервью у обладательницы её «Гран-при». Тем более что у бывшей графини фон Даннерсберг после того, чем она так яро занималась два года назад, сложилась несколько скандальная репутация…

Все понимающе закивали. Вопреки предположениям Алекса, популярность «Красной графини» в той реальности, из которой они только что вернулись, оказалась хоть и куда меньшей, чем в предыдущем такте, но всё равно весьма большой. Причём во многом благодаря самим нацистам. «Фолькише Беобахер» представила тот инцидент со стрельбой в Берлине как чуть ли не реальное покушение на Гитлера, в ипостаси «вождя всех немецких рабочих» организованное «забывшей о своих немецких корнях наднациональной аристократией, продажными немецкими нуворишами и еврейскими банкирами». Так что и на этот раз улицы, мосты и концертные холлы её имени также имели место быть. Хотя и в куда меньшем масштабе. Едва ли не на порядок. Но были.

– …Газетчикам же чем больше скандальности – тем лучше, – продолжил Зорге, после чего усмехнулся. – И ведь что интересно – тогда, пытаясь остановить Гитлера, она в своих речах взывала к разуму и логике, но это ни к чему не приводило. Популярность Гитлера только росла. А стоило только запустить хлёсткое словечко, как популярность тут же пошла на спад. Нет, не везде и не у всех, и не только вследствие одного словечка, конечно, но в среде рабочих – точно. И сильно.

– А что по разговору с семьёй? – торопливо уточнил парень.

Зорге вновь пожал плечами.

– Естественно, ей не поверили. Так что по возвращении она заявила, что более ни на какие выставки и встречи с родственниками не поедет. Сказала: «Я сделала всё, что могла, теперь пусть выпутываются сами!»

Алекс облегчённо выдохнул. Нет, он ни на мгновение не засомневался в Эрике. Ну почти… всё-таки она действительно любила свою семью. Так что всё могло… Но тут его размышления прервал вопрос Меркулова:

– И что же там за проблемы случились?

Зорге слегка замялся, но ответил:

– Да была там одна неприятность. Но не волнуйтесь, – повернулся он к Алексу, – ничего реально неприятного не произошло, и фрау До’Урден с детьми уже ожидает вас в Москве.

– Что за неприятность? – нервно спросил парень.

– В день отъезда фрау До’Урден из Льежа десятка полтора молодчиков, прибывших из Германии после того, как интервью вашей супруги было перепечатано большинством крупнейших европейских и американских газет, попытались прорваться к её автомобилю. Но пришедшие проводить фрау рабочие из числа членов профсоюза металлистов Бельгии не позволили им этого сделать. Да ещё и хорошенько намяли бока.

Алекс изумлённо уставился на него и обалдело повторил:

– Проводить… из профсоюза металлистов?!

– Это стало результатом того, что она заявила в интервью, что считает именно рабочих и крестьян тем самым «демосом», который составляет первую часть слова «демократия», а СССР тем местом, где и рождается будущее человечества. Так что на следующий день у гостиницы, где она проживала, состоялся этакий импровизированный митинг в поддержку СССР, сквозь который и попытались прорваться налётчики, – улыбнулся Рихард. После чего повторил: – Я думаю, вам стоит принять ванну и переодеться. А я пока накрою ужин…