Лучший мир

Помнится, от этой фразы Алекс впал в некий ступор. А ведь действительно… Он всегда считал, что, так сказать, западная система власти – самое лучшее, что изобретено человечеством в этой области. Да, не без недостатков, но эти недостатки, скорее, не порок самой системы, а результат несовершенства людей, которые её составляют. Так что нехрен пытаться придумывать какие-то новые «измы», а надо просто взять и повторить то, что уже проверено временем и вполне себе работает. И именно к этому он старался так или иначе подталкивать руководство СССР почти в каждом такте. А тут – на тебе, целый континент, на котором практически не случилось никаких «измов» (ну, кроме Кубы, которая и по территории, и по населению на фоне всего континента не слишком далеко отстоит от уровня статистической погрешности), а люди и страны как были в жопе двести лет назад, так и сейчас очень недалеко от неё ушли. Все. Весь континент. Более того, если кому-то, какой-то стране, удавалось в какой-то момент чуть-чуть приподняться, то это случалось, как правило, только если национальные правительства начинали жёстко противостоять США, да и продолжалось, увы, очень недолго. Потому что американцы подобного не прощали и, задействуя все возможности – от ЦРУ, подразделений американского корпуса морской пехоты и до местной мафии, с которой всё то же ЦРУ (как и все его предшественники) на протяжении всего этого времени вполне себе неплохо контачило, довольно быстро ввергали подобную страну в жесточайший кризис. Блин, похоже, как-то не окупаются все эти «проверенные временем» рецепты. Как и двухсотлетнее послушное следование за США…

Потом были Австралия, Сингапур, Индия, Бангладеш, Кампучия, Судан, Сомали, Китай и Япония. То есть как страны, достигшие высочайшего уровня развития, так и полные аутсайдеры. И к каждой из этих стран Сталин отнёсся с крайним вниманием… Ну а из Токио они уже наконец-то перелетели во Владивосток, где снова взяли машину и отправились в большое путешествие по Союзу, продлившееся почти четыре месяца. Один из которых они почти полностью провели в Москве. Ну и по десять-двенадцать дней уделили ещё и Сталинграду, Киеву, Тбилиси и Ленинграду. Городов же, где они задерживались дня на три-четыре, было больше дюжины…

– Понимаете, Александр, – заговорил Сталин, – я очень многое узнал и обдумал в процессе нашего путешествия. И теперь гораздо лучше представляю те мотивы и побуждения, которые двигают как народными массами, так и руководящей ими элитой. И должен сказать, во многом вы были правы, когда по-товарищески критиковали нас за излишний оптимизм в деле воспитания нового человека. А также за попытки понять и направить движения человеческого социума середины и уж тем более конца двадцатого века, используя для этого методики и инструменты, разработанные в середине – конце девятнадцатого. – Сталин вздохнул: – Мы утверждали, что марксизм – живое и развивающееся учение, но при этом сами способствовали тому, что оно стало догматическим. А наши преемники окончательно закрепили эту ошибку… – Иосиф Виссарионович вновь прошёлся вдоль окон, после чего продолжил: – Марксизм должен расти и развиваться. Вместе и параллельно с тем, как растёт и развивается человеческий социум. Глупо же, видя, как изменяются технологии практически во всех областях, в том числе и тех, которые оказывают прямое внимание на социум – то есть связь, логистика, транспортная связность, телекоммуникации, социальные сети, – и продолжать работать с ним практически теми же методами, что и сто лет назад! А мы и наши преемники этого не поняли либо поняли слишком поздно…

– Но Советский Союз же здесь сохранился, – робко уточнил Алекс.

Горячность Сталина ему была несколько непонятна. В этой реальности, на его взгляд, СССР представлял из себя нормальную, технологически развитую державу, прочно обосновавшуюся на втором месте в мире по экономической и военной мощи с, так сказать, многоукладной экономикой. Этакий слегка более сильный в военном отношении Китай его изначальной реальности. Правда, без миллиардеров и с чуть большим засилием партийной бюрократии. А вот миллионеры вполне себе имели место быть. Рублевые, но здесь рубль был вполне себе конвертируемой валютой. Ну как юань в его реальности. Причём торговался он дороже доллара… И что тут Иосифу Виссарионовичу могло не понравиться?