Лучший мир. Экспансия

— Ты кто, блин, такой? — Олег с опаской посмотрел в глаза Рафаэлю. Если глоток божественной крови увеличил его уровень в полтора раза, вполне возможно, что и его мировоззрение кардинально поменялось.

— Темный архангел. Непосредственный начальник над всеми темными ангелами. Моя цель вершить справедливость и мстить тем, кто её нарушил.

— Постой, это всё хорошо звучит, но почему ты тёмный-то?

— Какая разница, какой я? — на мужественном лице Рафаэля появилась белозубая улыбка, располагающая к её обладателю. — Темный, потому что был вампиром. Тебе-то какая разница, ты же тоже темный!

— Я? — Олег удивленно ткнул себе в грудь указательным пальцем.

— Ты! Дроу темные, эльфы светлые.

— Я что, нахожусь на стороне зла?

— Скажешь тоже, — темный архангел удивленно посмотрел на собеседника. — Добро и зло не имеют цвета. Вот, например, земля. Она же черного цвета, разве же она после этого зло?

— Нет, — Олег утвердительно кивнул головой. — А кокаин белого, — пробубнил он следом и осекся. — В общем, понятно, но подумать над этим стоит. Но не сейчас! Ты мне лучше скажи, тебе крови ещё не хочется?

— Божественной?

— Обычной. Человеческой, эльфийской или может орочей.

— Нет, спасибо! — Рафаэль интенсивно закрутил головой, отчего грива его иссиня-черных волос разметалась во все стороны. — Я за тысячу лет отвык от мяса. Предпочитаю растительную пищу, я себя так лучше чувствую. Хотя знаешь, сейчас бы от холодной простокваши не отказался.

— Он ещё и младовегетарианец8, — молодой человек удивленно всплеснул руками. — Пойди тогда, корень Древа Жизни погрызи! — пробубнил себе под нос Олег, соображая, что же ему теперь делать с темным архангелом? Арман предупреждал, что ни в коем случае нельзя допустить того, чтобы Рафаэль отведал крови. Но почему, не объяснил.

За разговором с Рафаэлем молодой человек не обратил внимание на несколько оповещений, которые подмигивали ему красным восклицательным взглядом на периферии зрения. А когда заметил и прочитал, всполошился и обратился к архангелу.

— Дружище, у меня проблема, жрицы пытают моего родного брата, он уже уровень потерял. Погибает на алтаре от потери крови и там же воскрешает…

— Чего твой брат дурень потерял? — не понял Рафаэль.

— Жизнь! Мы бессмертные, но каждый раз, когда погибаем, становимся слабее.

— Вот же незадача, — Рафаэль цокнул языком. — Так надо его спасать. И тебя теперь тоже надо спасать, если ты окажешься в подобной ситуации.

— Ну, — Олег растерянно посмотрел на архангела. — Идея мне нравится, но это не обязательно.

— Обязательно! Ты меня вытащил из Сторожевой Башни, ты меня спас от мучительной смерти. Я твой должник на век!

— Может лучше друг? И не на век, а навсегда.

— Согласен! Теперь мы друзья! — Рафаэль протянул для рукопожатия крепкую ладонь. — Брат моего друга, мой брат. Пойдем его спасать, только помоги мне пролезть в это отверстие в своде. Давай я встану тебе на плечи и попробую дотянутся до края дыры…

* * *

— Не убивай! — выкрикнул Олег, когда Рафаэль поднял меч и резко опустил его вниз, чтобы расколоть голову жрицы Селессарины. — Это мать Зардиира.

В последний момент Рафаэль развернул кисть и клинок, вместо того, чтобы опуститься острой кромкой, ударил женщину плашмя. Жрица сто шестидесятого уровня тут же потеряла сознание, а её шкала здоровья глубоко ушла в красную зону.

— Подумаешь, мать Зардиира, — недовольно произнес Ромка, потирая запястья на которых отпечатались следы от глубоко врезавшихся в кожу пут. — Она и две её младшие сестры трижды забили меня плетями до смерти. Боль ужасная. Ты можешь себе представить ощущения, когда каждый удар кнута вырывает из твоего тела кусок плоти, обнажая кости и внутренние органы?

— Это очень больно, — вместо Олега ответил Рафаэль. — Я, когда был ещё юношей, за непочтение к друиду был наказан розгами. Мне публично, на центральной площади, на глазах у всех жителей деревни, нанесли десять ударов. Я после этих ударов с трудом поднялся со скамьи, а спать на спине смог только через месяц.

— Вот ты меня понимаешь, а Хельгу, по-моему, плевать на мою психическую и физическую травму!

— Слушай, — Олег с большим трудом сдержал смех. — Некоторым, кстати, очень нравится, когда обнаженные темнокожие женщины бьют их плетью.

— Ты ещё и прикалываешься?! Давай приведем Селессарин в сознание и пусть она тебя отшлепает плетью, на конце которой вплетены стальные нити.

— Линкс, хочешь, я отрублю этой стерве голову? — впечатлённый рассказом Ромки, предложил Рафаэль.

— Не называй её стервой, это мама Зардиира! — Ромка нахмурил брови. — А голову можешь отрубить, как тем двум, — он кивнул в сторону двух обезглавленных тел жриц.

— Не надо её убивать, — попросил Олег. — Иначе испортим отношения с Зардииром.