Лучший мир. Пробуждение

— … и вот тогда, именно в тот самый момент, когда император возносил славу доблести, смелости и находчивости воинам, принимавшим участие в той памятной битве, эльф Круазе совершил свой подлый выстрел, метя в сердце нашего императора. Стреляя в сердце его императорского величества, он хотел убить не только Армана Первого, прозванного в народе Лучезарным. Он хотел уничтожить всё то, что дало нам его мудрое правление: порядок, свободу, безопасность, стабильность, счастливое будущее и процветание народа Конфлана. Таков был коварный план убийцы! Но убийцей я называю не только Круазе. Под убийцей я понимаю группу лиц, организовавших и реализовавших это покушение. Я не знаю, что было бы с нами со всеми, если бы они смогли реализовать свой план до конца, — Кетцалькоатль удрученно покачал головой и скупым жестом смахнул с щеки суровую мужскую слезу. — Кошмар! Ужас! Трагедия! — воздев лицо к потолку, закричал прокурор, заламывая себе руки. — Ка-та-стро-фа! Просто катастрофа! В то время, как остальные государства, на других материках, семимильными шагами движутся к светлому будущему, мы бы погрязли в распрях и на многие годы отстали бы от, чего уж скрывать, недружественных нам стран. Мы бы оскотинились и скатились до уровня каменного века… — Кетцалькоатль тяжело вздохнул, выдержал поистине мхатовскую паузу и понизив голос почти до шепота, продолжил. — Слава всем богам, слава провидению, что его императорское величество остался жив! Я уверен, что его душу на этой бренной земле оставило его непомерное чувство долга, его стремление сделать мир лучше, его забота о нас. Уважаемые господа присяжные, я не пытаюсь вас убедить в том, что Круазе, Хлыст и Матёрый являются преступниками, посягнувшими практически на святое, на власть, данную императору богами. Они виноваты и это очевидный и неоспоримый факт. Моя речь преследует другую цель. Я хочу, чтобы и вы, и его честь, судья Дениз, задумались, а стоит ли таким игрокам вообще находиться в нашем государстве. Место ли этим выродкам в нашем обществе? Их взгляды, их намерения идут вразрез с нашими, и это означает лишь одно — они враги! А враг должен быть уничтожен. Уничтожен твердой рукой настоящих патриотов Конфлана, которые жизни не жалеют за свою страну, за своего императора и за свое светлое будущее! — обвинитель резко замолчал, окинул присутствующих взглядом грустных глаз, и продолжил: — Полное обнуление, только таким образом мы сможем решить проблему инакомыслия и диссидентства! У меня всё, уважаемый суд и уважаемые господа присяжные!

Шквал аплодисментов громом прозвучал после недолгой тишины, он раскатисто пронесся под потолком зала и многократно отразившись от стен, стал ничем иным, как пьедесталом победы прокурора. Не ожидавший такой реакции Кетцалькоатль, даже покраснел от смущения, но было видно невооруженным глазом, что ему льстил столь бурный отклик его слов в сердцах присутствующих в зале суда игроков.

— Ты то чего аплодируешь? — Ромка локтем ткнул брата в бок. — Нам надо, чтобы Матёрого и Хлыста полностью оправдали, а не обнулили!

— Хорошая речь, не ожидал такого от Кетцалькоатля.

— Что-то ты слишком спокоен, я что-то не знаю?

— Ты много чего не знаешь, — хмыкнул Олег. — Потому что учиться не хочешь. Короче, сиди и наслаждайся… спектаклем!

— Чего? Спектаклем?!

— Всё, заткнись, — цыкнул Олег на брата. — Никитос будет свою речь толкать!

— Слово даётся адвокату обвиняемого Круазе, господину Экологу. Прошу вас, — Дениз показал рукой на место, откуда адвокат смог бы произнести свою вступительную речь.

Никита неспешно поднялся и столь же неспешно отправился к барьеру, отделяющему присяжных от присутствующих в зале суда. Проследовав в полной тишине к указанному месту, он долгим взглядом всмотрелся в лица присяжных, тяжело вздохнул и чуть слышно, ни к кому конкретно не обращаясь, произнес: