Лучший мир. Пробуждение

— Я не Печкин, ты чего, совсем тю-тю что ли? Я Аихризон!

— Какой зонт, — уточнил Яни и захихикал.

— Сам ты, зонт, шапка блохастая! А я Аихризон!

— Аихризон, где сообщение, которое ты должен мне передать.

— Ты чего, совсем края попутал, — почтальон нахохлился и с силой сжал кулаки. — Ничего я тебе не должен, дылда! Сообщение для Хельга, но письма бессмертным мы не доставляем. Ты Хельг?!

— Хельг.

— Сам вижу, что Хельг. У меня к тебе два письма. Гони восемьдесят золотых.

— Ты же их не утащишь!

— Не твое дело. Я Аихризон! Единственный в своем роде.

— Ладно, держи, — Олег отсчитал восемьдесят империалов и положил их стопкой перед почтальоном. Стопка монет была значительно выше почтальона.

— Ничего себе. Вот это да, — Аихризон окинул монеты задумчивым взглядом снизу-вверх и почесав в затылке, накинулся с обвинениями на Олега: — Ты издеваешься надо мной? Куда я их спрячу, у меня что, по-твоему, бездонные карманы?!

— Ты же сам просил…

— Не надо всё на меня валить, — возмущенно запищал почтальон. — У тебя что, своей головы на плечах нет. Ты думать вообще умеешь? Или ты в голову только ешь и капюшон на ней носишь?

— Началось, — Олег тяжело вздохнул, сгреб монеты со стола в сумку и тут же вновь стал объектом атаки Аихризона.

— Ты украл мои деньги! Ты что себе позволяешь? Да я на тебя жалобу напишу, и ты больше никогда не получишь ни одного письма…

— Вот! — Олег протянул фею золотое колечко с драгоценным камешком фиолетового цвета, обычная ювелирка стоимостью сто империалов. — Держи.

— Дай сюда, — Аихризон вырвал кольцо и спрятал его в свою сумку. — Прощаю, но деньги всё равно надо вернуть.

— Я сейчас тебе голову откручу, мелкий пакостник! — выскочивший из-за спины Олега Платон ухватил почтальона за шиворот и хорошенько встряхнул. — Мало того, что беспорядок устроил и вино Его императорского величества без спроса взял, так еще и хамит его сиятельству. Я тебе сейчас покажу, где раки зимуют.

— Отпусти меня, крыса полосатая, — заверещал Аихризон. — В водоеме они зимуют, без тебя знаю!

— Быстро отдавай письма, пьянь такая.

— А ты фортепьянь…клавиша черная, клавиша белая, черная, белая… ой, не тряси меня.

— Письма где?

— Да вот они, в сумке, держи и поставь меня уже на место.

Олег принял из лапы Платона свиток и погрузился в чтение письма, не обращая внимания на дальнейшую перепалку енота с почтальоном, под хихиканье кролика.

«Уважаемый граф. Я вынужден Вам напомнить о нашем с Вами уговоре, относительно одного очень дорого мне предмета, который Вы обещали для меня раздобыть. События складываются таким образом, что интересующий меня предмет в ближайшем будущем может бесследно исчезнуть, по независящим от меня обстоятельствам. В связи с этим, я прошу Вас, не более чем через два дня, приступить к Вашей миссии. В противном случае, я буду вынужден воспользоваться услугами других специалистов. С уважением, Б.Г.».

— Б.Г., — вслух произнес Олег. — Маркиз Бальтазар де Гижар. Что же там такое намечается, что ты так сильно засуетился?

— А знаешь, чем фортепьяно лучше слона? — глядя в лицо Аихризону, задал вопрос Платон.

— Ничем, слон он большой и с ушами, а фортепьянь, она играет!

— Железная логика! — вновь захихикал Яни. — Платон, оставь его в покое, он столько вина выхлебал, я вообще удивляюсь, куда в него столько влезло.

— В животик, — моментально ответил почтальон и погладил себя по животу, а затем он задал вопрос Платону: — Так и чем же фортепьянь лучше слона?

— К фортепьяно можно прислониться, а вот к слону нельзя прифортепьяниться!

— Чего? — Аихризон нахмурился, пытаясь понять сказанное Платоном. — Чушь какая-то! Только время на тебя зря потратил. И вообще, мне поспать надо, я устамши! Где у вас тут наливают… э-э-э, настилают, покрывают… ну, где мне спать, а?

— Где второе письмо? — спросил Олег.

— Я отдал всё, что у меня было, — почтальон развел руки в стороны.

— Ты же сказал, что у тебя ко мне два сообщения.

— Ну, — почтальон кивнул головой. — И что?

— Где второе сообщение?

— Ну, — Аихризон удивленно развел руки в стороны и тяжело вздохнув, произнес: — Видимо, потерял. А кто бы не потерял, я его с самой Ньясы тащил… ещё эта жаба многоголовая, соломинку ей…

— Чего тут у вас, а? — в комнату, как ураган, ворвался Ромка, быстрым взглядом оценил обстановку и резюмировал. — Пьяный мальчик-фея.

— Я не мальчик, я кавалер! — почтальон показал рукой на перчатку, торчащую из кармана Ромкиной куртки. — Слушай, дай на время, по-братски.

— Ты где таких слов нахватался? — Рома положил перед Аихризоном перчатку и тот тут же упал на нее. Положив руку под голову и уже закрыв глаза, он зевая произнес: