Лучший полицейский детектив

А еще ее могут походя полоснуть ножом по шее вечером на пустыре — Карина клип в интернете недавно смотрела, в котором убийца на следственном эксперименте будничным тоном, очень спокойно повествовал о том, как девушка, которой он приставил нож к горлу, «очень неосторожно качнулась вперед, а потом вдруг перестала сопротивляться».

Victim. Жертва.

Объект чьей-то охоты.

Ее стали мучить ночные кошмары. В ее снах присутствовал некто очень зловещий, немыслимо безжалостный, неимоверно жестокий. Точнее, их, преследователей, было несколько — она не могла знать, сколько именно. Хуже всего было это незнание — кто, в каком количестве и что сотворит с ней.

Она стала кричать по ночам — раньше с нею это случалось крайне редко. Разбуженная и донельзя встревоженная мать прибегала к ней, успокаивала и сразу же начинала излагать варианты исцеления: церковь, экстрасенс-целительница, врач-психиатр.

После пятой ночи кошмаров (которые вообще-то преследовали ее не каждую ночь) Карина позвонила по номеру телефона, размещенному на интернет-сайте психолога Татьяны Муромской.

19

Вечер пятницы, 17 сентября

— Меньков, до какого часа ты намерен сегодня торчать на своей постылой службе? — в голосе Татьяны раздражение если и чувствовалось, то только театральное, наигранное.

— Не такая уж она у меня и постылая, — смиренно сообщил Меньков. — А работаю я, как всегда, столько, сколько меня жизнь заставляет. Но для тебя я готов в любой день и час бросить все и…

— Эй-эй-эй! Ты не зарывайся! Моя сестра мне не сделала ничего плохого. И вообще!

«И вообще!» — Татьяна произнесла именно так, с восклицательным знаком в конце, но не с многоточием.

— А я имел в виду не «вообще», а «в частности». Ты же не собираешься поить меня коньяком и рассказывать всякий вздор — ты собираешься поведать мне нечто важное, тянущее, как минимум на треть стоимости пыжиковой шапки. Правильно?

— Вроде того, — проворчала Татьяна. — Приезжай прямо сейчас. То есть, через полчаса максимум. А то через час ко мне клиент придет…

Кабинет Татьяны скорее напоминал кадры из американских фильмов о юристах, врачах и прочих высокооплачиваемых специалистах — дипломы, сертификаты и удостоверения под стеклом на стене.

— Ну, — с порога начал Меньков, — излагай. Я тебе кое-какую информацию подбросил сегодня утром по имейлу — ты получила?

— Получила, Мишаня, получила. И не только получила, но и переваривала эту информацию, напрягая свой недюжинный интеллект.

— И у тебя что-то нарисовалось?

— Мозаика, — Татьяна сняла очки и стала массировать переносицу. — Или пазл. В котором не хватает нескольких кусков. А некоторые куски, возможно, вовсе не из этого пазла — это касается большинства кусков, подброшенных тобою.

— Ну, знаешь!..

— ШутЮ, вьюнош, шутЮ, — Татьяна вновь водрузила очки на нос, вытащила длинную тонкую сигарету из пачки на столе, щелкнула зажигалкой, с наслаждением затянулась синеватым дымком. Потом продолжила:

— Но сдается мне, что даже из того, что есть в моем распоряжении, я смогу сделать вывод. И этот вывод почему-то кажется верным. Почти что безошибочным. Даже страшно сказать — единственно верным.

— Да ну? — Меньков даже не знал, как реагировать — Татьяна вообще-то никогда не делала безапелляционных заявлений, но, наоборот, каждое свое суждение обставляла частоколом всяких там «вполне может быть, что…» и «я, конечно, могу ошибиться, но, кажется…»

— Ну да. Что касается нападения на мою пациентку… Помнишь, я просила тебя узнать, кто меня «подрезал» на дороге, а потом угрожал?

— Конечно, помню, — Меньков вспомнил очень быстро. — Так это он?! Владелец «Лексуса»?

Вместо ответа Татьяна вынула из сумочки фотографию и показала ее Менькову. Тот поразился еще больше:

— Вербин-младший?! Родион Вербин?!

— Конечно. Владелец «Лексуса» при всей своей наглости и беспардонности вряд ли решился на такое. Да и тюремный срок в прошлом как-никак ума-разума немного прибавляет. Ладно, теперь о моей пациентке — ее Карина зовут. Так вот Карина описала мне пляжного хулигана. Рисовать она не умеет совсем, зато очень красочно, точно описала мне его словами. И что-то в моем сознании вспыхнуло — словно нужное слово для кроссворда вспомнила. Я попросила ее прийти ко мне на следующий день, а когда она пришла, показала вот эту фотографию. Не знаю, подходит ли для этого случая слово катарсис — то есть, очищение — но, я, практически не прилагая никаких усилий, сделала за несколько минут то, на что при практике с другими клиентами трачу два или три дня.

— Ладно, ты хочешь сказать, что Родион Вербин мог совершить такое чудовищное преступление?

— Мог, — твердо ответила Татьяна. — Я видела его лично, вспомнила его взгляд. А еще ты мне рассказывал, что он со своими приятелями избил беззащитного бомжа едва ли не до смерти. Добавляем сюда случай Карины и получаем психопрофиль преступника, страдающего «расстройством личности». Но это вовсе не значит, что мы вышли на преступника. Ведь кроме Вербина может в том же Западном районе найтись еще несколько подобных уродов. И даже обязательно найдется. Так что рой, Мишаня, рой. Копай.