Лучший шпионский детектив

Они расхохотались и сказали почти одновременно:

— Не пора ли перекусить?

Тут же, как по волшебству, рядом с дорогой возник уютный ресторанчик, украшенный бочками разных размеров. Голодные молодожены набросились на дымившиеся колбаски и прочие закуски, которые в изобилии им преподнес пожилой официант. После завтрака настроение значительно улучшилось, и Генрих неожиданно, взяв Томку на руки, вынес ее из ресторанчика и бережно усадил на сиденье пассажира.

— Что бы это значило? — спросила его в машине Тома.

— Это для правдоподобности. Мы же молодожены. А ели как неродные…

— Да? А как же мы должны есть? — язвительным тоном продолжала допрос Тамара.

— Ну, я не знаю…

— Ладно. Прощаю тебе эту выходку. Я тебя раскусила, ты просто решил лишить меня руля.

А сама отметила, что ей было приятно. «Конечно, приятно. Какой женщине не будет приятно, когда ее мужчина на руках понесет?».

К вечеру они добрались до Бремена и долго плутали в поисках отеля «Аlter ego regis».

— Что за название? — проворчала Тамара. — Ну, что такое «Аlter ego», я знаю, «второе я», реальная или придуманная альтернативная личность человека, второе «я». Практически, мы с тобой. А вот зачем еще добавка «регис»?

— Ты права. «Аlter ego» — это лирический герой, образ, может быть, одна из личностей, появившихся в результате психического расстройства.

— Даже так?

— Однако «Аlter ego regis» — полный первозданный термин, вернее, звание. Когда король передавал всю свою власть какому-нибудь наместнику, он награждал его званием «королевского второго я» — «альтер-эго-регис». Считается, что возник такой обычай на Сицилии. Но, по-моему, этот термин предложил философ Зенон Китийский, в IV веке до нашей эры.

— Ты меня просто убил своими познаниями истории…

— Прости. Хвастать нехорошо. Любым богатством, даже нематериальным…

— Не забудь, багажник машины на ночь должен быть открыт и никакой сигнализации.

— Сигнализация — дорогая вещь. Я, быть может, поставлю ее. Но потом. Когда все кончится.

Ночь в гостинице прошла тихо. Генрих буквально сразу уснул. А Тома долго смотрела на его благородный профиль и не могла уснуть. Внезапно она поняла. Он был добрый. Очень добрый.

Следующее утро началось с обильного завтрака.

— Я никогда столько не ела, — пробормотала Томка, дожевывая салат из крабов и креветок. — И все такое вкусное, просто не верится!

— Да. Еда хорошая. Живот не захочет худеть.

— Захочет. Я займусь твоим воспитанием, — весело сказала Тамара и тут же осеклась. Она позволила себе фразу с глаголом будущего времени. Но ведь у них нет будущего. Всего несколько дней.

Генрих понял ее смущение и поцеловал руку. Он сделал это в знак поддержки. А Тома в порыве какого-то непонятного чувства не то благодарности за понимание, не то просто сердечной симпатии прижалась щекой к его щеке.

— Прости, я не должна…

— Нет. Ты можешь говорить все. Мне нравится. Я ощущаю себя слегка пьяным. Такое странное чувство. Ты рядом и хорошо. Моя бабушка в детстве водила меня в церковь. И научила меня молиться, ну, просить у Бога. Я редко что-либо просил. Но недавно попросил жену. Хорошую, умную и красивую. Словом, подходящую для меня. И сразу после этого мне предложили этот проект со свадьбой. Я понял — это ответ на молитву. Поэтому ты — моя судьба.

— Знал бы ты, кто тебе был уготован до меня… Совсем другая. Но она погибла. И вот, я здесь.

— Все верно. Значит, та мне не подходила.

— Ерунда какая-то…

— Это не ерунда. Просто нужно верить, доверять жизнь Богу. Иногда я представляю себя в Его руке. Мелкую такую песчинку в руке Создателя. Разве я могу о чем-то беспокоиться? Он хранит меня на всех путях моих. Кстати, как твое настоящее имя?

— Нам нельзя говорить… Ладно, скажу. Тамара.

— Та-ма-ра. Тамара! Очень красивое имя! — сказал Генрих.

— Еще можно так: Томик, Томусик, Тома… Но я эти имена не люблю.

Генрих попытался их повторить, но сконфузился.

— У тебя тоже красивое имя — Генрих. Я знаю, в разных областях тебя могут называть Хайнрихь, Хайнрищ, Хайнрик…

— У тебя глубокие познания в немецком.

— А тебя в честь поэта назвали?

— О да! Моя мать обожает его. Кристиана Иоганна Генриха Гейне.

— Кстати, ты на него похож.

— Ты мне льстишь.

— Вовсе нет. Просто ты более полный, — она улыбнулась, заглаживая улыбкой свою критику.

Он опять поцеловал ей руку и не отдавал минуту, вторую… И смотрел прямо в глаза. Не отводил. Тома не возражала. Ей тоже было приятно. Но самое ужасное, что она тоже чувствовала эту симпатию, какое-то притяжение и ничего не могла сделать… Наконец, она освободила руку и сказала:

— А ты не боишься? Ведь это не просто фарс… он может быть опасным. Шпионские фильмы смотрел? И не вздумай в меня влюбляться!

— Во-первых, как я уже сказал, для меня это не фарс. Во-вторых, все, что с нами случается, происходит по воле Бога. Это точно. Наше знакомство. Наша свадьба… Неужели ты думаешь, что Господь послал бы мне неподходящую жену? А смерти я не боюсь.

— Послушай… Давай не будем вдаваться в философию. Я этот предмет терпеть не могла в университете. Это хорошо, что ты веришь в Бога. Но у нас это непринято… Хоть и церкви стали открывать…