Лучший телохранитель – ложь

Торп думал обо всем этом примерно две минуты, затем вновь поднял трубку телефона. Он набрал номер одного из разведывательных управлений, офис которого располагался ниже.

— Боб, это Зеб Торп. Я пытался связаться с тобой на прошлой неделе, после того брифинга, на котором мы решили установить наблюдение за Мадриани. Твои ребята еще зашли тогда в тупик, поскольку он стал пользоваться шифрованной телефонной связью.

— Да, я помню, что ты упоминал об этом. Не думаю, что с тех пор тебе улыбнулась удача на этом поприще, ведь так?

— Ты прав. Хочу задать тебе один вопрос. Давай забудем на минуту о взломе шифра в его телефоне. Как я полагаю, его телефонный аппарат отправляет и получает сигнал через ближайшую опору сотовой связи, как и любой прочий мобильный телефон.

— Да, разумеется.

— Можем ли мы в таком случае определить, что сигнал исходит именно от этих конкретных телефонных аппаратов?

Технарь-кудесник на другом конце провода был уверен, что ответ будет утвердительным. Любой сотовый телефон, когда включен, должен постоянно поддерживать связь с ближайшей вышкой-ретранслятором. Он делает это, периодически передавая сигналы роуминга, то есть время от времени выполняет что-то вроде электронного рукопожатия, что позволяет системе сотовой связи определять, какой из вышек лучше будет воспользоваться при передаче входящего или исходящего звонка с данного аппарата. Сигнал роуминга можно отследить, а по силе сигнала определить примерное местонахождение владельца телефона. А затем с помощью более точного оборудования и применяя метод определения треугольника сигнала можно определить и точное расположение объекта. Именно по этой причине лидерам мировых держав обычно не разрешается иметь при себе мобильные телефоны, а все переговоры служб их безопасности ведутся с использованием секретных частот радиосвязи.

— Итак, ты сможешь засечь его, если телефон будет включен. Ты уверен в этом? Хорошо. Последний вопрос: после того как ты определишь его местонахождение, можно будет забить его частоту помехами, чтобы они не могли больше разговаривать? Можно? А если я попрошу проделать это в городе Сан-Хосе, в Коста-Рике, сколько времени на это потребуется? Итак, сделай это, — заключил Торп, — и звони мне сразу же, как твои ребята определят его сигнал. Скажи им, чтобы они забили канал помехами, не давали им говорить, а потом сразу же предупреди меня.

Он отключил телефон, откинулся на спинку кресла и наконец позволил себе улыбнуться.

Все, что я чувствовал, была бетонная плита, лежавшая у меня на спине, огромный вес которой давил настолько сильно, что моя голова клонилась к коленям. Потом неожиданно плиту куда-то убрали с моих плеч и спины, и я снова смог позволить себе свободно вздохнуть.

— Оставайся здесь. — Я слышал голос Германа и чувствовал, будто идет снег и легкие снежинки хлопьями ложатся мне на руки, устилают пол под ногами.

Подняв голову, я понял, что падает вовсе не снег. Это пепел. Повсюду на улице валялись кусочки сгоревшего дерева, битое стекло и штукатурка.

Я обнаружил себя сидящим на обочине на другой стороне улицы, примерно в пятидесяти ярдах от Катиного дома. Посмотрев в сторону ее дома, я увидел, как пламя и черный дым валят из зияющей посреди улицы дыры, там, где раньше были крыша и фасад ее дома. Белые стены, точнее, то, что от них осталось, местами обгорели и почернели от копоти. Силой взрыва дверь была вырвана с петель; горящую, ее отбросило прямо к внешним железным воротам дома.

Я почувствовал какое-то движение за собой. Я все еще не мог прийти в себя и выйти из оцепенения. Я видел, как Герман возится с матерью Кати. Она лежала, вытянувшись на тротуаре, а рядом стояла ее сумочка. Герман пытался делать ей искусственное дыхание рот в рот, одновременно короткими толчками надавливал ей на грудь. Он так старался, что, наверное, мог сломать ей ребра.

Я попытался встать.

— Не вставай, упадешь! А у меня сейчас заняты руки. — В перерывах между искусственным дыханием и толчками на груди женщины Герман успевал давать мне указания.

— Со мной все в порядке, — заявил я.

— Ладно.

На улице столпились жители соседних домов, некоторые из них смотрели, как догорает дом. Небольшая группа людей собралась вокруг нас и наблюдала, как Герман трудится над телом женщины.

Какая-то из соседок спросила, не умерла ли она.

Другой голос ответил, что не знает.

Одна из женщин хотела помочь, но не знала, что ей делать. А у Германа не было времени, чтобы научить ее.

— Сейчас помогу тебе. — Я отказался от идеи встать и вместо этого откатился в сторону, а потом просто пополз на четвереньках.

Я склонился над телом женщины и начал, как это делал Герман, резкими толчками нажимать ей на грудь. Теперь Герман мог, не отвлекаясь, выполнять ей вентиляцию легких. Через несколько секунд мы услышали, что ее сердце ритмично забилось. Еще примерно через минуту она дернула ногами и зашлась в приступе кашля. Потом отвернулась в сторону, и ее стошнило.

Несколько женщин захлопали в ладоши и заулыбались.