Лучший

Также рядом оказались люди, впоследствии ставшие мне близкими, которые говорили о том, что все это «развод», но я не верил ни единому слову.

Положительной стороной этой ситуации можно назвать то, что я увидел, в конце концов, кто был ко мне неравнодушен и на самом деле пытался оказать помощь. Конечно, увидел я это и оценил намного позже.

Деньги, которые я переводил, – как мне казалось, переводятся на участие в бизнесе. Позже выяснилось, что в этой схеме был замешан сотрудник банка, который переводил деньги уже без моего ведома, подделывая мои подписи.

Он тоже был наказан судом, и ему тоже было предъявлено обвинение, он попал под статью о подделке документов. Это был сложный для меня период, когда пришлось разочароваться практически во всех, кто меня на тот момент окружал, хотя я до последнего не готов был это признавать.

На тот момент я только развелся, наслаждался свободой и холостым образом жизни. Не придавал значения мелочам и людям, которые ко мне приближались.

Возможно, поэтому такая расхлябанность, такой образ жизни и такое поведение в итоге и привело к тому, что я потерял большое количество денежных средств.

Беда не приходит одна, и практически параллельно с этим начались разбирательства в отношениях с матерью моего сына Игоря, которые с таким удовольствием смаковала пресса. Об этом я расскажу чуть позже.

Что касается мошенничества, вина всех была доказана, хоть на все это и было потрачено много сил, средств на адвокатов, поездок в суды и многое другое.

Я участвовал в заседаниях, очных ставках, неоднократно проходил экспертизы, в том числе и почерковедческие.

Хоть вина и была доказана, вернуть мною инвестированные деньги не получилось. Сейчас мы продолжаем бороться за справедливость, мошенники должны понести ответственность в намного большем размере, нежели чем они несут сейчас. Тот срок, который установил суд, – объективно слишком мягкий относительно Сурина, тем более до сих пор не доказана вина Лесных. Он проходил свидетелем, хотя на самом деле как раз таки являлся организатором. И я утверждаю это с такой уверенностью, потому что знаю наверняка.

Опять же все эти перипетии послужили для меня хорошим уроком, зазорного – я считаю – в этом ничего нет.

Хорошо, что вся эта история произошла со мной относительно рано в плане моей профессиональной карьеры, – я еще мог обеспечить свое будущее собственным трудом, играя в футбол – занимаясь тем, что я очень люблю и умею делать.

Однако – еще раз повторюсь – для меня эта история – колоссальный опыт, которая заставила повзрослеть, переоценить свое окружение, взгляды, ценности – словом, взглянуть на жизнь совершенно под другим, до этого момента для меня невиданным углом.

За это я благодарен.

Глава 9 Эмоции и трудности

В профессиональном футболе уровень сборов и игр, конечно, выше, чем в детском или полупрофессиональном. Когда играли на чемпионате города, поле с травой уже казалось идеальным – лучше не бывает.

Завершался чемпионат города осенью, мы нередко играли на полях из гаревого покрытия. Пару раз все поле было залито водой. Мяч реально плавал, начинали игру примерно с центра поля.

Играли и на снегу, и в грязи с лужами, таких трудных условий после перехода в профессиональный футбол не было. Самое серьезное, с чем можно столкнуться, это болельщики соперника.

Играли с «Бешикташем» на выезде еще на их старом стадионе «Инёню». Возле углового флажка располагались трибуны, и там стояли болельщики. Угловые у нас тогда подавал Спивак. Когда он разбегался для подачи, ему «прилетало» кулаками по спине. Охрана на стадионе пыталась что-то сделать, но тщетно.

Еще был случай: в Грузии во время отборочного матча к Евро–2004 погас свет, и представители УЕФА сказали, что матч будет перенесен.

Мы на автобусе выезжали со стадиона, и одновременно с нами оттуда же выходила толпа болельщиков. Они вели себя очень агрессивно: стучали по стеклам, раскачивали автобус, кричали и не давали проехать.

Мои первые предсезонные сборы был с Юрием Андреевичем Морозовым – тренером, о труднейших тренировках которого ходили легенды. Это было так на самом деле. Но мне повезло, в восемнадцать лет удавалось стойко переносить те нагрузки, которые предлагались.

Самое серьезное из того, что было у него, это утренняя зарядка, когда в восемь часов команда выходила на какую-нибудь поляну и начинала с простых прыжков на метров десять-пятнадцать.

Начинаешь прыгать лицом вперед, потом спиной, боком, с прижатыми к груди коленями, на одной ноге, на одной ноге боком, на одной ноге спиной вперед. Это было очень сложно для многих футболистов.

Понятно, что Морозов создавал из нас футболистов, которые смогут перенести очень серьезные физические нагрузки, но некоторые ломались на этих сборах и уезжали домой с травмами коленей. Выживали сильнейшие.