Lucky (СИ)

  Здоровенный шинигами, секунду назад возникший словно бы из воздуха, уже стоял у меня на пути, перекрывая своими могучими телесами дальнейший путь в глубину двора. Позади меня в дыре ограждения уже толпились охранники знатных домов, на лицах у которых появлялось все больше злобно-издевательских улыбок. Выставив свои "вилы" и копья, стражники образовали настоящей живой заслон в несколько рядов, но что самое скверное - мой мимолетно брошенный взгляд без труда засек в этой толпе еще несколько типов с катанами. И хотя поверх их черной формы были наброшены все те же цветастые гербовые накидки, вряд ли это можно было считать хоть сколько-нибудь положительным в нынешней ситуации.

  - Ты у меня еще за все ответишь сейчас! - прищурился, тем временем, бугай с кистенем. Знакомый, кстати, взгляд и тон.

  Так обычно у нас в Мияшите очень любили потешить свое самомнение те отморозки, которые понимали, что столкнулись с заведомо более слабым противником, и ничего серьезного им, в любом случае, не грозит. Ладно, дядя, почувствуй себя королем мира на пару минут, с меня не убудет, а вот ты зато слегка расслабишься и, может быть, дашь мне новый шанс завершить нашу встречу.

  Похоже, толстяк использовал для быстрого перемещения то самое сюмпо, о котором мне говорил Тессай. А это означало, что просто удрать от него мне в любом случае не удастся. Остается лишь только сражаться с расчетом на то, чтобы вывести врага на время из строя. Главная проблема в том, что я совершенно не знал, на что в реальности способен его занпакто. Просто ли это громадная чугунная хрень с шипами или в ней спрятаны еще какие-то нехорошие фокусы, могущие раскрыться, например, при физическом контакте. Но с другой стороны, а какой у меня собственно выбор? Никакого. Значит, буду просто рисковать, как всегда. Это у меня обычно получается довольно неплохо.

  Шинигами дома Омаэда с широкой ухмылкой вновь раскрутил свой кистень и без всяких изысков запустил его в меня по прямой, явно готовясь изменить направление удара, как только я начну уклоняться. Но в этот раз его ждало жестокое разочарование. А в действие был пущен один из любимых принципов, которые любил вспоминать Харада-сенсей во время моего обучения. Слабость сильного следует искать в его силе. И я рискнул найти эту самую слабость в самом сильном, что было у толстяка.

  Сила, несдерживаемая больше никакими внутренними ограничениями, щедро заструилась по моим венам и мышцам. "Если" получило пару четких вопросов, и теперь оставалось лишь принять от него ответы. Шипастый шар неумолимо приближался, рассекая воздух со скоростью пушечного ядра. Но я сохранял спокойствие и не двигался с места до самого последнего момента.

  Небольшой разворот корпуса, чтобы вложить в удар всю массу тела, и боковой удар левой без всяких попыток сдерживаться. Удача по-прежнему мне не изменила, кулак достиг поверхности черного шара, не напоровшись ни на один из шипов, и с грохотом врезался в железную поверхность. Неразличимое мгновение, только начинающийся всеобщий вздох удивления у меня за спиной, и монолитная сфера занпакто с треском раскололась на пару десятков кусков. Лицо моего противника еще только начало перекашивать от возмущения тем развитием, что приняли события, а я уже все той же левой рукой перехватил конец падающей цепи и дернул ее на себя, что было сил, одновременно сам срываясь вперед.

  На то, чтобы сократить дистанцию, разделявшую нас, ушло чуть больше секунды, и мой правый кулак со всего набранного разгона да еще и на встречных скоростях вошел в выпирающее брюхо шинигами. На поверку сало этого бугая оказалось совсем не мягким, ощущение было примерно такое же как, когда пытаешь одной лишь голой рукой пробить по автомобильной покрышке. Но, тем не менее, после короткого сопротивления, "резина" все-таки поддалась, продавливаясь в глубину, а у меня над ухом раздался то ли выдох, то ли горловой стон, исполненный моим противником. Маленькие глазки толстяка медленно собрались в кучку над переносицей, и вся его огромная туша рухнула ничком в траву.

  Любоваться своим кратковременным успехом я не собирался, и поэтому еще до того, как лицо поверженного шинигами коснулось земли, начал разворачиваться. Цепь от занпакто по-прежнему оставалась у меня в руке, и была штукой довольно-таки тяжелой. А того, кто обучался в мияшитской школе, не нужно было учить, как следует обращаться с подобным оружием. Рукоять от катаны, сохранившаяся на том конце цепи, что раньше удерживал мой противник, описав широкую дугу, с хлестким звуком врезалась в толпу стражников, подавшихся было в пролом. Многие попытались закрыться от удара, другие - увернуться или отскочить, а в результате возникли давка, сумбур и переполох в рядах, которыми я и воспользовался незамедлительно.