Луденские бесы

Жан-Жозеф Сурен представляет собой ярчайший образец извечной человеческой беды, имя которой: «Вначале было Слово». Что касается истории человечества, то в начале ее, конечно же, действительно было слово. Язык — это инструмент, при помощи которого человек вырвался из животного состояния. Но в то же время язык, лишив человека невинности и естественности животного, приводит к безумию и сатанизму. Без слов обходиться нельзя, но они несут в себе роковую угрозу. Наши предположения о строении окружающего мира необходимы для того, чтобы постепенно, шаг за шагом, познавать вселенную. Однако, когда эти предположения возводятся в ранг абсолютных истин, непререкаемых догм и священных идолов, наше представление о реальности начинает искажаться, что приводит человека к преступлениям и ошибкам. «Желая очаровать слепцов, — пишет Дай-о Кокуси, — Будда в шутку уронил слова из своих золотых уст. С тех пор небо и земля сплошь заросли густым вереском из слов». «Вереск» этот произрастал отнюдь не только на Дальнем Востоке. Если Христос пришел в этот мир не с миром, но с мечом, то лишь потому, что Он и Его последователи не имели иного выбора — им приходилось облекать свои видения в слова. Как и все прочие слова, речения христианской религии иной раз оказывались недостаточно ясными или же чересчур агрессивными. В любом случае они всегда были неточны и допускали самые различные интерпретации. Когда это учение использовалось в качестве гипотезы — то есть, источника мудрости, помогающего человеку справляться с бременем бытия, — возникающие на почве христианства предположения обладали огромной ценностью. Но когда их превращали в догмы и идолов, они порождали чудовищное зло: религиозную вражду, войны, церковный империализм и множество более мелких зол вроде луденского судилища или воображаемого сумасшествия Сирена.

Моралисты много говорят о том, что следует контролировать свои страсти; и моралисты, конечно, правы. К сожалению, большинство из них не в силах контролировать собственные слова и образ мыслей. Преступления страсти совершаются не только под горячую руку. Слова сопровождают нас все время, они обладают такой силой, что вера в заклинания и магические формулы вовсе не столь уж абсурдна. Преступления идеализма куда опаснее, чем преступления страсти, ибо под влиянием убеждений и морализаторства пролито куда больше крови. Эти преступления планируются на холодную голову, а совершаются с чистой совестью и нередко на протяжении долгих лет. В прежние времена слова, ответственные за злодеяния такого рода, в основном принадлежали религии; в наши дни они принадлежат политике. Догмы перестали быть метафизическими, но стали позитивистскими и идеологическими. Неизменным осталось лишь идолопоклонническое суеверие тех, кто привержен догмам, а также безумие и дьявольская жестокость, с которой эти люди претворяют свои убеждения в жизнь.

Нужно, чтобы все уразумели смысл идеи как «рабочей гипотезы», и не более того. Когда это поймут в церкви, парламенте, правительстве, может быть, человечество наконец избавится от позывов к массовому убийству и самоуничтожению. Главная проблема человечества — экологическая. Люди должны научиться сосуществовать с космосом на всех его уровнях, от материального до духовного. Как биологический вид, мы должны научиться сносно обустраивать свою жизнь на небольшой планете, ресурсы которой небезграничны. Как индивидуумы, мы должны наладить нормальные отношения с бесконечным Разумом, от которого мы чувствуем себя изолированными. Используя принцип «не только бери, но и давай», мы научимся жить бок о бок друг с другом. Сказано: «Найди сначала Царство Божие, а все остальное приложится». Но мы действуем наоборот. Мы сначала ищем «все остальное», подразумевая под этим эгоистические устремления и идолопоклонническую веру в силу слова. Из-за этого наша главная экологическая проблема остается неразрешенной и неразрешимой. Чересчур увлеченные политическими играми, мы никак не можем наладить отношения с собственной планетой. Свято веря в идолов, сотворенных из слов, мы беспомощны, когда дело доходит до Первосущностного факта бытия. В погоне за второстепенным мы теряем не только его, но заодно и Царство Божие, а ведь оно если и настанет, то только на земле.

В случае Сурена произошло следующее. Приученный верить в некие предположения как в незыблемые догмы, он стал сходить с ума, одолеваемый ужасом и отчаянием. К счастью, существовали и иные предположения, не менее догматичные, но куда более обнадеживающие.