Лудильщик Плоти и Богиня Моды

Она была уже рядом с люком, когда охранники заметили ее. Один выхватил оружие и выстрелил, когда она запрыгивала в шлюз. Лудильщик Плоти шагнул в проем, рыча. Луч вырвался из его Экрана, полыхнув так ярко, что Мадейра прикрыла глаза; затем люк захлопнулся. Лицо Лудильщика Плоти было безмятежно, когда он повернулся к ней; он выглядел лет на сто моложе.

– Негодяи, – кинул он.

Свет в корабле был режущим и синим.

Лудильщик Плоти повел ее по узкому проходу. По обеим сторонам, через открытые люки, виднелись смутные очертания механизмов. Другие каюты подсвечивались мерцанием контрольных сигналов, пульсирующим светом старинных видеоэкранов. В конце коридора они вошли в просторный салон.

Чрезвычайно реалистичные статуи поднимались с пола, выступали из стен, падали сквозь потолок. Кажется здесь были представлены все человеческие подвиды; инопланетные экземпляры были еще более многочисленными. Она уставилась на одного, линианского самца, застывшего в момент прорыва вверх сквозь легированный пол. На лице амфибии запечатлилось то же чувство, что и на лицах всех остальных, – безмерное, невыразимое удивление. Она придвинулась поближе. Каждая деталь была безупречна, чешуйчатая синяя кожа, крошечные крючковатые зубы, огромные золотые глаза, широко распахнутые от удивления.

У нее внезапно возникло непреодолимое ощущение, что перед ней искусно законсервированный труп.

Она отшатнулась и, потеряв равновесие, чуть не упала, но Лудильщик Плоти протянул длинную руку и удержал ее на ногах. Он не сразу отпустил ее руку, и хотя его хватка была нежной, пальцы у него оказались крепкими, как корни старого дерева. Пурпурные глаза пылали.

– Интересные у меня сувениры, не правда ли?

Он отпустил ее, разразился бешенным хохотом и закатив глаза, стукнул руками по голове с обеих сторон, как будто боялся, что она может расколоться. Внезапно его рот захлопнулся с бесшумным щелчком, и он бросился в кресло, обитое замысловато татуированной кожей.

– Уходи или оставайся, – сказал он спокойным, усталым тоном, глядя в пространство. – Но поверь: все те, кто украшает мои стены, нашли свою смерть из-за разных естественных причин.

Мадейру страшили экспонаты, но куда ей бежать, если Лудильщик захочет и ей причинить вред?

– Естественные причины? – Она указала на линианца. – А как насчет него?

– Он умер во время путешествия. Такое случается. Сам я при перелетах никогда не погружаюсь в холодный сон.

– Как он умер?

– У меня с ним была сделка. – Лудильщик Плоти кинул на нее острый взгляд. Лихорадочная вспышка страстей волной прошла по его лицу. – Можешь верить мне, дитя. Ложь – это роскошь, предназначенная для тех, чьи головы не настолько заполненны, как у меня.

Любопытство оттеснило ее страх.

– Что вам нужно здесь, в Арциморе?

– Это мое дело, а не твое.

– Вы не ответите ни на один мой вопрос? А какую сделку вы заключали с линианцем?

– Зачем тебе это знать? Вот сейчас я понял, я понял. Ты хочешь совершить такую же сделку! Ха-ха.

– Вообще-то, нет…

– Приступим! – Голос Лудильщика внезапно лишился всех его экстравагантных эмоций и сделался сумрачным и холодным. – Не обращай внимания на мои вспышки гнева, спиши их на мой возраст. Я предлагаю сделку. Я оказываю тебе свою обычную услугу; взамен ты отправляешся со мной в путешествие. Но ты должна прокатиться в виде ледышки.

Всю свою жизнь она молила о таком побеге.

– Ваше «обычное обслуживание»? Что это означает?

Лудильщик Плоти поднял на нее глаза, слишком удивленный, чтобы сердиться.

– Разве это не очевидно? Мое имя – это моя работа. Я придаю телам новые формы.

Новые формы?

– А лицу тоже?

– Самое несложное дело.

– Но что приобретаете вы от сделки? Не мою же компанию, ведь я должна буду лететь замороженной.

– Сувениры. – Лудильщик Плоти сделал широкий жест, охвативший всю гостиную. – Примерно каждый десятый оттаивает мертвым; значит я получаю подарок на память, образец моего искусства. И есть другие причины, из-за которых я должен иметь в своем распоряжении лодку. Видишь ли, у меня бывают припадки, и в такие моменты я сам не свой.

– Но сувениров так много…

Пурпурные глаза потухли.

– Я стар.

– Что вы можете сделать?

Рука Лудильщика Плоти метнулась вперед и прикоснулась к ее лицу. Длинные пальцы медленно прошлись вдоль шрамов. Кончики пальцев у Лудильщика Плоти оказались сухими и гладкими, как старое полированное дерево, и не то, чтобы неприятными, но очень странными. Она изо всех сил старалась не отстраняться. Его рука скользнула вниз по ее телу, по узкому плечу, по толстой талии. В прикосновениях не было ничего сексуального.

– Я могу сделать тебя красавицей.

– А вы можете сделать меня Богиней Моды?

– Да, конечно, но помни, ты не сможешь здесь остаться, чтобы наслаждаться своим правлением. Такая сделка тебя устроит?

– Да, – не колеблясь, ответила она.

– Аах! Мудрое решение. И кто бы на твоем месте не согласился? Кто бы не захотел сбежать из этого мрачного города, где со стен каждый день на рассвете павлины-неудачники сыпятся в море. Зрелище – в этом нет сомнений – любопытное, но по сути – ужасное…