Лудильщик Плоти и Богиня Моды

– Ну же, пошли, ты и так чересчур красива, – произнес Лудильщик Плоти, беря ее за руку. На Лудильщике Плоти было довольно безвкусное, пышное одеяние – костюм, покрытый тонким слоем плоского сапфира, так что от него при каждом движении исходило сияние.

В коридорах шуршали роскошные ткани, воздух был сладок от тонких ароматов. Дойдя до пересечения с главным северо-южным коридором, они влились в яркую реку празднующих и вместе с ними хлынули в людской океан Гранд-Холла.

В этот вечер Холл был разделен по высоте на три уровня. Когда торжество достигнет своего пика, полмиллиона горожан-претендентов заполнят огромный зал. Помост поменьше возвышался на десять метров над полом зала; третий павильон выходил сквозь крышу Гранд-Холла на ночной воздух.

Она задумалась, как ей найти Томова. Он должен повстречаться мне сегодня вечером, подумала она.

Музыка была бесконечным всепроникающим гулом, насыщенной тысячью модальностей. Зал бурлил вокруг них волнами празднования, толпа становилась все плотнее, в нее вливались все новые и новые люди. Лудильщик Плоти поманил ее, и они закружились в танце.

Лудильщик Плоти изменил не только ее внешность; она, которая никогда не танцевала, перемещалась элегантными движениями. Что-то внутри нее вызывало отклик и упоение танцем, и временами она забывала, что человек, державший ее, был сумасшедшим бродягой с непредставимыми мотивациями.

Повсюду над толпой парили мехи-наблюдатели, тщательно сканируя. Один из них проплыл в их сторону и опустился.

– Избранны, – произнес он тонким и слащавым голосом.

Они вытянули руки, и он защелкнул на их запястьях тонкие браслеты. Затем он исчез, окружавшие их танцоры зааплодировали, закричали с энтузиазмом и она испытала странно долго длившийся момент, когда все лица застыли. На лицах были отражены все эмоции, от черной зависти до бескорыстной радости, но каждое из красивых лиц было несовершенным. Впервые она поняла, что значит быть красивой. Слезы оросили ее щеки, и Лудильщик Плоти промокнул их кусочком кружева.

– Пока не все, пока не все, – сказал он.

На втором уровне, где собрались более выдающиеся танцоры, вокруг блестели глаза и сверкали улыбками рты. Мадейра на миг представила, что у нее забег со стаей безжалостных существ. Если она споткнется, накинутся ли они на нее, оскалив зубы?

Томов там и нашел ее, а Лудильщик Плоти тут же исчез, чтобы больше не появляться. Томов был в великолепном облачении из черного облегающего шелка и белой кожи каменного крота. Он ослепительно улыбнулся ей, как будто нашел давно потерянного друга.

– Потанцуйте со мной, – произнес он, элегантно протягивая руку. – Мы будем прекрасной парой.

Она взяла его за руку, охваченная пылающим внутри нее предвкушением.

– Как вас зовут? – спросила она.

– Томов, – ответил он. – Ваш верный спутник. А ваше имя?

– Аммон Тиядо. Ваша… спутница на данный момент.

Они танцевали, они разговаривали и она вплотную прижималась к нему.

– О да, мы точно пара, – сказал он.

Вторая платформа заполнилась до отказа.

– Улыбайся! – приказывал Томов, каждый раз, когда она забывала об этом. Они танцевали, иногда присаживались рядышком, принимая изящные позы и потягивая пастельные коктейли. Они встали у балюстрады, глядя на бурлящий нижний зал. Празднующие плясали и раскачивались в блеске красок.

– Они похожи на насекомых, – сказала она. – Отравленных до конвульсий с дрыгающимися лапками и извивающимися щупальцами.

Томов бросил на нее обеспокоенный взгляд.

Они снова принялись танцевать. Рядом появился мех-наблюдатель, и Томов удвоил свои усилия. Глаза у него были широко распахнуты, кожа блестела от пота, рот оскален в застывшей самоуверенной ухмылке. Он танцевал с отчаянной энергией, и она легко следовала за ним.

Она рассмеялась, и он, зашипев, мотнул головой в сторону меха. Толпа расступилась, давая Томову пространство для его усилий. Мех опустился рядом с ними, когда Томов крутанул ее еще в одном пируэте.

– Избранны, – сказал мех.

Они оба потянулись за жетоном, который он держал; он вложил жетон в ее руку. Вид у Томова стал ошеломленным, но через мгновение жетон достался и ему. Глаза у него заблестели.

– Я хочу находиться там, когда тебя будут короновать, – сказал он. – И после.

– О, да, – ответила она.

На третьем уровне лица окружающих были менее хищными, возможно, потому что многие из празднующих были когда-то Богами Моды, спустившимися из своих покоев, чтобы пообщаться с самыми красивыми кандидатами сезона. Музыка звучала более приторная, более насыщенная. На третьей платформе царило ощущение всеобщей непринужденности, хотя Томова это не коснулось; он посерел от ожидания.

Ночь становилась все более поздней. Она без усилий плыла в этом эксклюзивном океане избранных. Она увидела, как закатывается луна. Она взглянула вверх, на высокие узкие башни, в которых жили Боги Моды. Башни казались прожилками тьмы на фоне звездных россыпей; тысячью мачт они возвышались над спиной Арцимора; на вершине каждой из них светилась бледная лампа.