Лудингирра

– Я не один… с другом.

– Хвала Энлилю, почтенный Шешкала! – поздоровался Нинмар.

– Что еще выдумал? – этот вопрос корчмарь адресовал своему сыну. – Лучше помоги мне!

– Отец, это Нинмар, сын Лудингирры.

Хозяин тут же натянул мину добродушия.

– Сын почтенного Лудингирры?! Энлилю вечная хвала! Так что ты стоишь, в дверях? Приглашай гостя за стол!

Пока Шибкини возился на кухне, Нинмар стал невольным свидетелем разговора военных. Не то чтобы он понимал все, о чем шла речь, но отдельные фразы долетали до его ушей.

– … да гарнизон Эреду маловат…

– Это точно… если начнется… всем достанется…

– А если еще амореи…

– Да уж… они тут устроят… если, конечно, царь не…

Пообедав, военные ушли. У Нинмара эти взрослые разговоры пробудили любопытство.

– Жаренная баранина с мелуххскими травами! – объявил Шибкини подавая блюдо.

– Выглядит вкусно! – одобрил Нинмар и тут же шепнул: – Слушай, тут сидели два солдата. Они говорили… в общем я не знаю, но мне кажется они говорили о войне. На Эреду[6] могут напасть. Представляешь?

Шибкини оглянулся по сторонам и в полголоса сказал:

– К отцу недавно приходили люди… с виду амореи, но не из местных. О чем-то беседовали, долго. Отец ничего не сказал. Вроде он собирается ведать провизией для военных. Здесь в корчме придется справляться мне одному.

– Представляешь, война будет! Посмотрим, как наши сражаются! – сказал с гордостью Нинмар, – Пойду отцу расскажу!

– А мясо?

– В другой раз попробую!

Жилище, где обитал Нинмар было огромным двухэтажным особняком и располагалось рядом с храмовым кварталом в центре Эреду. На пороге его встретил пожилой слуга Эннам; совершил омовение ног и проводил во внутренний двор. Здесь раскинулся сад с небольшим прудом, где в кристальной воде плавали золотые рыбки. В тени деревьев за накрытым столом сидели отец и мать.

Глава семьи имел ухоженный вид. Под ногтями его грязи с роду не водилось, волосы свои он завивал и собирал на затылке в пучок с хвостом. Смуглый овал благородного лица не имел бороды, и в сочетании с наивным взглядом больших карих глаз являл признаки, человека скорее легкомысленного, нежели умудренного жизненным опытом.

– Как успехи в эдуббе? – спросил Лудингирра.

– Нормально.

– Учишься прилежно?

– Ну да. – неопределенно ответил Нинмар.

– Покажи-ка спину! – приказал отец.

Нинмар с обреченным видом выполнил приказ.

– Это результат твоего прилежного обучения? – спросил Лудингирра, глядя на свежие ссадины. – Эннам! Мой сын сегодня провинился, не приноси ему ужин.

– Да, господин. – ответил слуга, проводя рукой по коротким седым волосам.

Нинмар посмотрел на отца с немым вопросом: «В этом все наказание?» и счастливый убежал к себе наверх.

– Ну зачем ты так? – супруга попыталась взять руку мужа.

– Дамгула!.. Не лезь! – одернул Лудингирра. – Пусть приучается…

Супруга встала из-за стола и молча покинула сад.

Лудингирра остался один. Он мог сидеть у пруда хоть целый день напролет, думать о своем и бросать рыбкам ячменный хлеб. Но солнце уже садилось и надо было потихоньку направлять свои стопы в опочивальню.

Дамгула уже расплетала свои густые черные кудри сидя на краю ложа.

Лудингирра подошел к жене обнял за плечи и нежно стал снимать с нее тунику. Дамгула одернула его и резко встала.

– Что с тобой?

– Я не желаю, чтобы мой сын лег спать голодным! – заявила она.

– Ах вон оно что! Нинмар провинился, и ты это знаешь. Или ты хочешь вырастить из него простолюдина, что не ведает ни ремесел, ни наук?!

В опочивальню осторожно постучали и на пороге появился Эннам.

– Я принес Нинмару пирог с патокой и молока. Всё как ты и велел, господин.

– Благодарю, Эннам, ступай.

Добрая весть смахнула с лица Дамгулы тревогу. Она легла на свое место и поманила мужа. Однако Лудингирра не спешил.

– Что с тобой?

– Я видел по городу ходят военные, набирают войско. – ответил он. – Не нравится мне это…

– Может обойдется? – возразила жена.

– Завтра на совете все будет известно…

Глава вторая

В зале дворца чувствовалось напряжение. Старейшины сидели на длинных полукруглых скамьях белого мрамора и в ожидании царя полушепотом переговаривались друг с другом. Все разговоры сводились к гаданию: быть ли войне. Лишь один человек сохранял внешнее спокойствие и сидел на первом ряду в одиночестве – коренастый с небольшим животом, одутловатым лицом на котором криво пристроился широченный нос. Пальцы его толстые в тяжелых перстнях перебирали ожерелье из крупного жемчуга. Это был начальник гарнизона Эреду почтенный Лумма – вояка с ног до головы.

Он с молчаливым пренебрежением наблюдал как высокий и худощавый старейшина Алулим вышел к собравшимся и сказал:

– Почтенные сыны Эреду! Лагашцы бросили нам вызов – разбили стелу. Ту самую, что до потопа Энменлуанна Великий установил дабы обозначить границы наших земель. Они дали нам понять, что не собираются больше подчиняться царю и попирают древний договор.

– Почему именно лагашцы? – раздался голос из зала. – Кому известно, что именно они разбили стелу?