Luftwaffe-льники

Память человека достаточно интересная штукенция. В тот момент мне отчетливо вспомнились милые для сердца образы родной улицы, дома, родителей.  Времени прошло совсем ничего, а кажется, что пролетела целая вечность.

         Увы, время, отведенное на незапланированный распорядком дня короткий передых, закончилось и мы расходимся по своим участкам работы. На прощание Андрей назвал меня незнакомым словом  –  «зёма»  и крепко пожал руку.

– Пока.

         Под вечер, вымотавшись окончательно, я с остекленевшим взглядом сижу на табуретке. Сижу, смотрю «в никуда», долго и мучительно собираясь с силами, чтобы заставить себя встать и пойти умыться. А еще надо переодеться  в относительно чистую форму и пора бы двигать в расположение роты, чтобы успеть поприсутствовать хотя бы формально, на обязательной вечерней поверке.

         Вставать с табуретки так не хочется. Ой, как не хочется. Услышал бы сейчас команду «отбой», так и рухнул на бетонный пол столовой. И проспал бы без сновидений, как будто в обмороке, часов двадцать. Не меньше.

Глаза предательски слипаются. Секундная стрелка часов неумолимо мотает круги. Вставать с табуретки все же надо. Надо, но не хочется.

– Саня, привет! Хорошо, что ты еще не ушел. Я тебе сюрприз приготовил. По всей столовой рыскаю, найти пытаюсь. А ты, оказывается, тут отвисаешь. В нирвану провалился? Не засыпай! Нельзя сейчас спать. А то сознание рубанется и в это время пол вдруг неожиданно подпрыгнет кверху и больно треснет по лицу. Уже проходили. Сам на 1 курсе «асфальтную болезнь» поймал. Так же замумукался с непривычки, прислонился к стенке и заснул стоя. Потом как шмякнулся об пол. Чуть нос не сломал. А нам носы ломать нельзя. Для летной работы сломанный нос – запретный шлагбаум. Запомни. Если в драку ввяжешься, нос береги. Слышишь? Ты давай, глазенки-то открывай. Сюрприз!

Услышав голос нового Зёмы, я нехотя разлепил свинцовые веки. С большим трудом привел чугунную голову «в горизонт» и обомлел от неожиданной картины.

Андрей принес огромный противень еще горячей жареной картошки с аппетитной золотистой корочкой, полбуханки свежайшего хлеба, большой кусок сливочного масла, полный чайник душистого компота и банку тушенки, покрытую толстенным слоем концентрированного машинного масла. Вот это, точно сюрприз, всем сюрпризам сюрприз!

        Зёма протянул чистую ложку и сел рядом на табуретку, открывая перочинным ножиком банку тушенки.

– Чего задумался? Не тормози! Налетай, пока картошечка не остыла.

Пока я жадно уминал за обе щеки давно забытую пищу, которая после отвратной каши всевозможных разновидностей казалась манной небесной, довольный произведенным эффектом, зёма Андрей намазывал прямо на поверхность полбуханки хлеба 200-граммовый кусочек масла, сооружая бесподобный по размеру бутерброд. При этом он добродушно улыбался, продолжая размеренно рассказывать, что и как заведено в нашем училище. Андрей кратко и доходчиво объяснял нехитрые правила курсантской жизни, потутно давая короткие, но очень четкие описания личных качеств тех или иных офицеров, с которыми нам придется сталкиваться в периметре альма-матер.

        Видя с какой скоростью я жадно поглощаю обильную пищу, Андрей не удержался и громко рассмеялся.