Luftwaffe-льники

      Все курсанты, поддавшись праздному любопытству, активно крутят головами, чтобы выяснить причину, когда «задроченные, затюканные и забитые минуса»   («минус» – курсант 1-го курса обучения, на его левом рукаве под шевроном всего одна нашивка) посмели что-то вякать в полный голос.

      Постепенно в строю начинается смех. Сначала приглушенный резиновыми масками. Затем некоторые, не выдержав острой нехватки кислорода в процессе лошадиного и гомерического ржания, стали срывать противогазы и хохотать во все горло.

Химический подполковник тоже прыснул в кулак, приблизившись к Чуханину и Рожневу.   Пользуясь всеобщей неразберихой, все курсанты самопроизвольно сняли противогазы, чтобы воочию увидеть следующую картину.

       Громада одессит – Андрюха Чуханин стоял в надетом на голову противогазе с маской нереально маленького размера! Как он вообще смог натянуть на огромную тыкву микроскопическую маску, честно говоря, непонятно. Тем не менее, парень уложился в жестокий норматив в четыре секунды.

        Маска нулевого размера была натянута так качественно и сидела столь плотно, что ее толстенная резина растянулась до идеальной прозрачности латексного презерватива. И не порвалась лишь из-за колоссального запаса прочности, заложенного в кондовую конструкцию. Стеклянные очки противогаза, судорожно натянутого на «лошадиную» голову курсанта Чуханина, находились где-то в районе «английского» подбородка. Причем, около самой нижней его части. И ослепшему одесситу приходилось максимально запрокидывать голову назад, а глазенки, в свою очередь, опускать вниз, чтобы получилась относительно приемлемая для зрения проекция фокусной линии, проходящая через стекла очков. Иначе Андрюха вообще не мог разглядеть, что творится за пределами резиновой маски.

        В момент «аварийного» запрокидывания головы назад, гофрированный шланг противогаза вытянул из брезентовой сумки тяжелую фильтрующую коробку. Она болталась ниже пояса одессита и, опасно раскачиваясь словно маятник, угрожала причинить серьезные телесные повреждения мужскому достоинству одессита.

        Короче, это сложно описать. Такое надо видеть собственными глазами.  Чуханин реально напоминал слепого слона, который отчаянно задирает хобот кверху и громко трубит.

– Ничего не понимаю!

        Рядом с Андрюхой стоял абсолютно спокойный Вася Рожнев, у которого на маленькую «детскую» головушку была нахлобучена огромная резиновая хренотень. Причем, подбородочная часть маски висела где-то в районе поясного ремня Василия. И при малейшей попытке пошевелить головой эта конструкция комично трепыхалась резиновыми волнами.

Если бы Вася оказался трехголовым змеем Горынычем из русской сказки, то в эту маску легко поместились бы все три его головы.

        Нервозная обстановка на химическом занятии мгновенно разрядилась, все курсанты от души повеселились. Спасибо тебе Евгеша Ящиков! Что бы мы без тебя делали. Насмеявшись вдоволь, преподаватель-химик без труда разобрался в причине данного казуса и приказал ребятам поменяться масками. Все встало на свои места, занятия продолжились. И мы перешли к отработке действий при повреждении гофрированного шланга противогаза.

Ага, начинается, а что же дальше?

       Химический подполковник раз пятьдесят включал секундомер и давал сакраментальную команду.

– Газы!

        Натренировавшись до посинения, мы научились без сучка и задоринки выполнять норматив: «Трубка порвана», спокойно и без суеты перекрывая положенное время.

Ха! Всего то делов?! А пугали, пугали… Ну-ну!

– Газы!

       В 51-й раз рота мгновенно напялила противогазы. Офицер-химик приоткрыл дверь «могильника».

– В колонну по одному! По отделениям! В камеру, шагом марш!

8. Душегубка

       Построились. Согнулись пополам. Залезли. М-де… Мрачно. Тоскливо. Страшновато. Волнительно. Камера вообще-то приличная, человек сто преспокойно могут разгульную дискотеку устроить. В центре бетонного помещения стоит ведро с «гадостью», источающей хлорпикрин. Всем теоретически «пофигу», мы в противогазах. Чего бояться?!

        Неожиданно несколько пацанов ломанулись к выходу. Они почему-то недостаточно хорошо согнулись и, поочередно врубившись головой в верхнее бетонное перекрытие входной двери (прямо, как слепые), упали на задницы. Срывая противогазы, обливаясь обильными слезами и захлебываясь соплями, они поспешно выползли наружу.

Оставшиеся в камере курсанты злорадно захихикали. «Первая волна эмиграции» –  почему-то подумалось мне в этот момент.

        Подполковник через мембрану командирского противогаза глухо объявил.

– Клапана залипли. Бывает. В настоящем бою они уже бездыханные трупы. Смотрите и запоминайте. Смеяться рано, потери еще будут. Обещаю.

        Ага, вот оно как бывает. Считай, первые потери уже есть. Хм, у этих «трупов» дома остались папа, мама. А возможно, что и девчонка, жена, дети… Однако невесело. Вот она, реальность…

– Трубка порвана!

       Понеслось. Так. Ага! Быстро зажмурил глаза, затаил дыхание и шустренько откручиваю гофру. Открутить-то легко!