Лугару

Это было правдой. Иногда родственники умерших просили санитаров оказывать дополнительные услуги, к примеру, привести труп в надлежащий вид, обмыть и так далее. Этим за дополнительную плату занимались санитары.

Студент вроде успокоился. А вот Зина не могла. Она понимала, что никто не рождается для такой работы. Она бы тоже ушла, если б было куда.

— А чего вы так долго возились с первым? — вдруг спросил студент.

— Разве долго? — вздрогнула она. — Да тебе показалось! Ты просто одурел совсем от ужаса, вот время для тебя и растянулось. А вообще столько же, сколько со всеми остальными. Не больше, и не меньше…

Студент вроде поверил.

Позже Зина сидела в ординаторской, в своей тесной клетушке, и раздумывала о том, что узнала. Интересно, откуда был доставлен этот бродяга, без всяких документов и родственников? В каком месте его нашли? Теперь это и не узнать… А тело завтра передадут для захоронения. Его захоронят, обернув в фольгу, в общей яме на одном из кладбищ. Документы его никто не будет искать. Незачем.

Судя по результатам вскрытия, этот человек был убит раньше, чем труп, привезенный НКВДшником. Примерно на неделю раньше… Выходило, что старик был первой жертвой. Потом — молодой НКВДшник.

Кто еще? Крестовская могла и не знать этого. Вскрытия проводил Кац, да еще вроде в последнее время взяли двух человек… Неопытный специалист мог пропустить раны на шее, не обратить на них внимания. Ведь и она заметила их только потому, что видела раньше, и они произвели на нее очень сильное впечатление, поэтому и разглядела…

Узнать, было ли нечто подобное еще, стало невозможно. Ведь Зина твердо решила скрыть информацию от Каца. Спросить о подобных случаях — означало признаться в том, что она увидела сегодня. А делать этого было нельзя ни за что. Перепуганный Кац просто уничтожит все следы и вообще — спутает ее карты. Да и зачем травмировать человека таким страхом лишний раз! Лучше уж самой быть более внимательной и смотреть, что еще может обнаружиться.

Думая так, Крестовская решила дождаться результатов анализов. А дальше уже делать выводы.

Оперный театр был полон. Зина с восторгом разглядывала нарядную публику, чувствуя себя на седьмом небе. Ради торжественного случая она извлекла на свет единственное свое вечернее платье — из черного панбархата с гипюровыми вставками, оставшееся с лучших времен. Платье смотрелось немного не по сезону, так как у него были длинные рукава. Но они были из гипюра, было не жарко, да и вообще это оказалась единственная ее красивая вещь. А потому Зина плюнула на все.

Впрочем, по дороге в театр, украдкой косясь на своего спутника, она дала себе слово все-таки заказать себе еще одно выходное платье, посовременней. В конце концов, зарабатывает она сейчас неплохо, так почему бы не побаловать себя? Приглашение Барга разбудило в ее душе потаенные струны, о которых она забыла на долгое время. Теперь пришло время вспоминать.

Тайком Зина бросала взгляды на своего спутника. Он выглядел восхитительно! На нем был летний костюм серого цвета, очень элегантный, как будто его шили за границей. Приличная одежда тут же убрала неприятное ощущение заброшенности и неряшливости, которое она отметила в нем в прошлый раз.

Даже лицо его стало чуть менее одутловатым, а темные круги под глазами уменьшились. Виктор Барг был красив. Нехотя, Зина призналась себе в этом. И тут же стала чувствовать себя очень скованно в своем стареньком, почти не подходящем к случаю, единственном выходном платье.

Впрочем, даже если она выглядела нелепо и смешно, Барг ни словом, ни жестом, ни взглядом не показал этого. Он был учтивым кавалером, вел себя весело, непринужденно, свободно и легко, и по дороге к театру немного растопил сковавший ее душу лед жестокой неловкости.

Увидев же места, на которых они должны были сидеть, Зина не поверила своим глазам! Пятый ряд партера, в самом центре, в роскоши великолепного зала, самого прекрасного зала из всех, что ей доводилось видеть в своей жизни.

— Как ты умудрился достать такие билеты? — с восторгом распахнула она глаза. Где-то по дороге к театру они уже перешли на «ты», и переход этот дался очень легко и свободно.

Обычно в партере, да еще так близко, сидели только партийные бонзы или иностранцы. В кассе никогда не было таких билетов, их расхватывали спекулянты, а затем продавали втридорога под самим театром. Время от времени на них проводились облавы, но все равно со спекулянтами ничего нельзя было сделать.

— Постарался, — улыбнулся Виктор, — я хочу, чтобы у тебя всегда было самое лучшее.

Что-то в душе Зины замерло, а потом, сладко оборвавшись, улетело вниз. Никто не говорил ей таких слов. Они были необычны, звучали для нее словно на китайском языке, но, несмотря на это, были прекрасны. Серьезно ли он ухаживает за ней, действительно ли она нравится ему так сильно?

У Зины не было опыта, чтобы это понять. Она вспомнила слова Каца о том, что Виктор — достаточно состоятельный человек. Он мог бы купить любую красотку. Но он пригласил в театр ее. Значит, все серьезно.