Луис Мариано, или Глоток свободы

Она завела будильник на более ранний час, чем обычно, и повернулась лицом к стене.

— Мать честная, да он еще и храпит!.. — таковы были ее последние слова за этот день, подведшие черту под бурным уик-эндом.

#

Гаранс вырвал из сонного забытья не звонок будильника, а ядреный запах собачьих какашек, наваленных рядом с кроватью. Она не стала упрекать пса. Взглянула с постели на пол и смирилась с неизбежным: всё, им нужно переезжать.

Внезапно она ощутила удивительную легкость. Как же это она позабыла — а вот сейчас вдруг вспомнила, — что ей давно уже обрыдла эта конура?! Ни воздуха, ни света, ни воды в комнате. Конечно, смешно было мечтать о более просторной или комфортабельной квартире, но она вполне заслуживает — до чего же удивительное слово, такое непривычное, такое пугающее! — да, заслуживает, как ей казалось, как она надеялась, чего-то более красивого, более уютного, более приветливого. Даже не для глаз, а для души. Для этой части ее существа, которая стоит большего, чем она сама. Улыбаясь, она сгребла экскременты старой выпиской со счета и посмотрела на пса новыми глазами. Из-за него или благодаря ему ей придется наконец взяться за устройство своей жизни. В которой появилась наконец хоть какая-то определенность.

— Спокойно, только спокойно!

Он проводил ее до сортира «по-турецки» (очко в полу), он же душевая, и караулил у двери, пока она мылась. Затем они пошли на прогулку в сторону метро «Барбес», приветствуя все попутные деревья, отдельные столбы и немалое количество автомобильных колес, после чего позавтракали в кафешке, где Гаранс никогда еще не бывала. (Для любого туриста посещение незнакомого кафе — сущая мелочь, но для местного — поступок серьезный, поскольку первый утренний кофе — это священно, и первая стойка первого за день кафе — это почти храм.) Кофе с молоком был классный, но включенный телевизор все портил. И конечно, она стащила из вазочки кусочек сахара, чтобы угостить своего дружка. А как же иначе! В духе Маленького принца с его розой и прочими историями. Но в тот момент, когда она протянула ему лакомство — этому бездельнику, этому бродяге с лимузенских просторов, гиперактивному, но боязливому, как заяц, — ей пришла в голову нелепая мысль скомандовать ему: «Служи!» Разумеется, она сказала это просто для смеха, ожидая скорее, что он откусит ей палец или в лучшем случае обслюнявит руку, но к ее великому изумлению при этом слове он замер, напрягся, широко разинул пасть, сел и величественно подал ей правую лапу.

— Надо же, какой у вас дрессированный пес! — восхитился хозяин. — Браво, браво!

Гаранс в полной растерянности протянула псу кусок сахара, но он продолжал сидеть с раскрытым ртом. Пришлось положить сахар ему на язык, чтобы он наконец сгрыз его, притом весьма деликатно. «Это мне снится!» — подумала она.

— Собачка-то небось цирковая?

— Н-н-нет, — пролепетала она, — это так… сама не знаю, что на него нашло…

— Ну-ну… Эй, Франсина, — окликнул хозяин женщину, возвращавшую бедным мечтателям уже бесполезные лотерейные билеты, — оторвись-ка на пару минут! Иди сюда, глянь на собачку мадемуазель!

И вот ее пес, этот грязный найденыш, это ее почетное завоевание, дал лапу Франсине. Потом Жан-Мишелю, завсегдатаю бара, который никак не мог содрать обертку с сахара — так сильно тряслись у него руки. И одному бедолаге-клиенту, которому нынче утром не повезло с лотереей, зато обломилось хоть такое удовольствие.

Из чего рождается любовь? Из улыбки, из пары улыбок, из трех кусочков сахара, и вот — бац! — стрела уже вонзилась в сердце. Гаранс явственно ощутила ее острие у себя под ребрами. Она поморщилась и в этот самый миг их общей собачьей жизни поняла, что встретились они не случайно, что гороскопы не всегда врут, что Лола и Симон оказались правы, что пес появился для того, чтобы спасти ее, и они никогда уже больше не расстанутся. Вот так, и не иначе, и это ей очень даже нравилось. Она любила авантюры.

Выйдя из кафе, она спросила пса: «Это правда? Ты на самом деле из цирка?» Увы, ответа она не услышала, потому что он с оглушительным лаем ринулся вперед, в атаку на бедного бульдога, которого вели на поводке-рулетке, и этот поводок тут же стреножил его хозяина.

— Если не способны воспитать собаку, держите ее на привязи! — гавкнул ошарашенный мужчина.

Ладно, ладно…

— Молодец пес! — шепнула она ему.

#

— Ну нет! Даже речи быть не может, чтобы вы держали здесь эту собаку! Прямо вам скажу… вы, видно, совсем с ума сошли! А если сейчас заявится Мари-До? Представьте себе эту картину!

— Да уж, представляю. Хоть одна достойная картина в нашей лавке наконец…

— Ох, Гаранс, уймитесь, прошу вас…

Она прыснула. И верно, глупый ответ, глупее некуда. Ей стало немного стыдно.

— Но знаете, вообще-то он милашка… Он будет сидеть у меня под столом тише воды ниже травы. Смотрите, я даже матрасик ему принесла.