Луиза Вернье

— Завтра ты едешь со мной в Тюильри. Я сшил для императрицы новое платье, возможно, понадобится кое-что подправить, сделаешь это прямо на месте.

Луизу удивило не столько то, что он с такой небрежностью распоряжается ее личным временем, сколько самой новостью.

— Императрица в Париже? Я думала, что они с императором уехали в Сен-Клу.

— Отменили в последнюю минуту. Император занемог. Сейчас, я слышал, ему лучше, но он болен. По-моему, врачи не знают, что с ним такое, и не хотят в этом признаваться. — Уорт кинул взгляд на свои золотые карманные часы. — Будь здесь завтра к половине десятого. Мне всегда назначают на десять часов.

Мари пыталась возразить:

— Чарльз! Луиза больше не твоя примерщица. Она приехала в Париж по своим делам.

Но он не слушал. Только сейчас заметив Роберта, протянул ему руку.

— Здравствуйте. Как поживаете? — И огляделся. — А где мальчик?

— С Жаном Филиппом и Гастоном, — ответила Мари. — Они уже стали лучшими друзьями.

— В самом деле? Значит, я раздобуду ему приглашение на празднество в честь принца-наследника. Пусть идут туда все втроем. Мне пора возвращаться.

Чарльз уже собрался уходить, кивнув Луизе и Роберту, когда двойные двери распахнулись, и он застыл на месте, увидев представшее его глазам зрелище. Все три мальчика стояли на пороге, тесно прижавшись друг к другу, втиснутые в платье, сшитое для одной очень полной клиентки. Из одного рукава высовывалась рука Гастона в пестрой блузе, из другого — рука Луизиного сына, а тяжелые складки юбки громоздились на полу. Из горловины посередине высовывалась счастливая мордашка Жана Филиппа, который жмурился от еле сдерживаемого смеха.

— Папа, к тебе пришла мадам де Вильмон, — торжественно объявил он.

Уорт расхохотался. К нему присоединились остальные, хотя Мари и всплеснула руками при виде столь бесцеремонного обращения с платьем, расшитым драгоценными камнями. И в этот момент в передней, через которую вошли мальчики, показалась продавщица.

— Приехала мадам де Вильмон, мсье Уорт, — сообщила она, совершенно ни о чем не подозревая. Последовал такой взрыв смеха, что она изумленно уставилась на них, пока наконец не заметила мальчиков. И сама захихикала, закрыв рот рукой. Они и раньше совершали подобные забавные проделки, но смешнее этого пока еще ничего не вытворяли.

Луиза с Мари осторожно вызволили все еще хохочущих мальчиков из платья. Луиза думала, в какой счастливой обстановке растут дети Уорта.

Вечером у Луизы была радостная встреча с Катрин, которая без конца суетилась вокруг нее и Поля Мишеля. Когда возбуждение улеглось, Луиза отметила, как постарела ее подруга за эти годы. Взяв исколотые пальцы женщины, она с тревогой осмотрела опухшие суставы.

— Просто ревматизм, — вздохнула Катрин, выдернув руку.

Годы работы в сырых помещениях и жизни на чердаке не могли не оставить свой след. У нее также были проблемы с легкими, но пока ей удавалось это скрывать, и ей очень не хотелось бы, чтобы Луиза об этом узнала.

Луиза хотела, чтобы Катрин осталась у них в номере, но та отказалась, испуганная всей этой роскошью. Луиза решила перед отъездом из Парижа купить Катрин комфортабельную квартиру на какой-нибудь скромной улице.

Луиза с Уортом поехали во дворец в его собственном экипаже с монограммой, на крыше которого на железной сетке громыхала огромная коробка с платьем, уложенным специально обученными упаковщиками. Всю дорогу они говорили о моде. Он в последнее время практиковал отделку с геометрическим рисунком, которая, по его мнению, должна была выражать новую, но пока еще неопределенную перемену в женских настроениях. Прибыв в Тюильри, они прошли через великолепный вход, предоставив императорским слугам снять коробку. У Луизы сжалось сердце, когда она увидела знакомую форму офицеров Са-Гард, которые повсюду стояли на страже. Поднимаясь вместе с Уортом по мраморной лестнице, она думала, что вероятность наткнуться на Пьера в этом золоченом лабиринте практически сведена к нулю. Они прошли через апартаменты императрицы и наконец вошли в туалетную комнату, где висело множество зеркал. Евгения, как всегда пунктуальная, появилась ровно в десять. Луиза присела в глубоком реверансе, Уорт почтительно наклонил голову. Оба удостоились знаменитой обворожительной улыбки. В возрасте тридцати восьми лет Евгения была все еще в зените своей красоты.

— Покажите мне новое платье, мсье Уорт.

— Я сшил его из лионской шелковой парчи, ваше величество. — Он сделал знак Луизе, державшей распакованное платье, и она вышла вперед и развернула его. — Парча соткана специально для этого платья, а такой необычный рисунок видели в последний раз на одной бесценной старинной шали из Древнего Китая.

Евгения с явным неудовольствием взглянула на ткань. Ее не привлек цветочный луг с желтыми, коралловыми и бледно-зелеными цветами на бежевом фоне.

— Это похоже на старую занавеску. Я это не надену.