Луизианская заварушка

Поиск других подозреваемых быстро зашёл в тупик. Я надеялась, что разговор с Уолтером поможет, но, очевидно, наиболее вероятные убийцы помимо Мари – это священник, пастор, мясник, Франсин и сам Уолтер.

Я вздохнула. Чем больше я узнавала о Харви, тем сильнее сомневалась в обоснованности обвинений в адрес Мари. Кажется, у многих в этом городе были причины избавиться от гада.

Я всё ещё вертела так и эдак всевозможные безумные предположения о личности преступника, когда осознала, что прошла мимо своего дома. Чёрт. Нужно поработать над концентрацией внимания. Меня могли прикончить прямо здесь, и я бы даже не заметила приближение врага.

Я развернулась и поплелась обратно, а открывая входную дверь, вздохнула с облегчением – заперта. Греховодье уничтожило не все мои инстинкты.

Кости для разнообразия не спал – стоял и ждал у задней двери. Я решила, что он так просится на прогулку, и выпустила пса наружу. Погода стояла прекрасная, и так как под рукой имелись кухонные ножи, дверь я закрывать не стала, чтобы он мог спокойно вернуться, когда закончит с… ну что там делают столетние хаунды, когда не откапывают трупы.

Я и стакан воды выпить не успела, а он уже приковылял обратно и улёгся на своё место в углу. Всё же несправедливо, что виновник всей этой суматохи никаких проблем со сном явно не испытывает. По моим подсчётам, дрых он двадцать три часа в сутки.

Я заперла заднюю дверь и разобрала покупки – на всё про всё ушло минуты две. Затем принялась бродить по дому в поисках занятия. В итоге, навернув четвёртый круг по гостиной, плюхнулась в кресло и вздохнула.

Мне было скучно.

Впервые с момента приезда в Греховодье я получила дозу спокойной и замедленной провинциальной жизни. И её явно переоценивают, если только вы не привыкли спать сутками, как Кости. Я же, вместо того, чтобы вздремнуть, оказывается, предпочитала рисковать прикрытием, расследуя убийство всеми ненавистного кретина его женой, которую никогда не встречала. И что это обо мне говорит?

Всего за минуту я пришла к выводу, что не гожусь для замедленной спокойной жизни. И так как нынешний переполох в Греховодье, наверное, первый с исчезновения Харви, мне ещё подфартило со временем прибытия, ибо хоть какое-то развлечение. Вообще-то мне, конечно, полагалось упаковывать вещи Мардж, но это занятие казалось ещё более скучным, чем просто сидение в гостиной.

Я в десятый раз достала и проверила мобильник. Ни звонков, ни сообщений. Может, у Иды Белль и Герти сегодня выходной? Вот весело: только я увлеклась, как они отступили.

Я посмотрела на фото на каминной полке. Герти говорила, что это Мардж и Мари. Стоят, улыбаясь, на главной улице. Судя по растяжкам и украшениям, вокруг что-то празднуют. На соседнем снимке опять Мардж, но теперь в компании мужчин и гигантского мёртвого оленя. Все, кроме оленя, в камуфляже, и выглядят так, будто у них вся жизнь впереди.

Я тут же вспомнила о вещах Мардж, лежащих на столе в спальне, и бросилась наверх. Не люблю мятую форму. Самое время всё отгладить и привести в должный вид. Гладить, правда, тоже не люблю, но уж лучше это, чем безделье, да и восстановление военной формы принесёт хоть какое-то удовлетворение.

В свободной комнате напротив моей нашлись доска и утюг, которые я перетащила в спальню и установила у окна. Так светлее, да и хороший обзор улицы.

Пока утюг нагревался, я принесла из кухонной кладовой крахмал, затем взяла первый комплект формы и приступила к работе. Обычно меня за столь домашними делами не застанешь, но глажка – исключение. Когда растёшь с бывшим военным командиром, быстро учишься опрятности. Отец настаивал, чтобы я даже простыни и нижнее бельё гладила.

Конечно, покинув отчий дом, я забила на эту чушь, но дух военной формы по-прежнему витал рядом. Некоторые поступки порой просто правильные – без всяких объяснений.

Когда с первой курткой было покончено, я вытянула её перед собой и вдруг подумала, что просто грех складывать так идеально отглаженную одежду. Может, развесить? Формой могут заинтересоваться музеи или коллекционеры. Никогда не знаешь, на что будет спрос.

Все вешалки в спальне я заняла собственными шмотками – большинство из которых так и не удосужилась надеть, – так что теперь отправилась на поиски свободных. В шкафах в других комнатах обнаружились только аккуратно сложенные и промаркированные контейнеры для хранения, и я пошла в главную спальню.

Здесь находился длинный гардероб с перекладинами и полками по обе стороны. Одежда Мардж была отсортирована по типу и цвету – неудивительно, если вспомнить её кладовку. В самом конце одной из перекладин болталась куча пустых вешалок.

Я наобум зацепила несколько, но, видимо, переоценила свою хватку, потому что вешалки вдруг вывалились из моей руки на пол. Вздохнув, я наклонилась за ними, потянула крайнюю и… ничего. Застряла. Я дёрнула сильнее, и раздался тихий щелчок.

В следующую секунду задняя панель шкафа скользнула в сторону, являя взору целую стену оружия.

«Срань господня!»