Лука

— Я хотела попытаться очистить улицы, избавиться от наркоторговцев, чтобы другие семьи не страдали, как мы, — сказала она. — Но я не смогла этого изменить. Даже когда стала детективом. Наверное, я была немного наивна.

— Какого рода детектив? — Его тело напряглось, и он чуть-чуть отстранился.

— Наркотики. Так же, как Джефф и Дэвид, — она нахмурилась, когда он отпустил ее и перекатился на спину. Неужели у него был плохой опыт общения с полицией? Или он все еще сердился из-за того, что случилось с Джеффом?

— Я подала заявление, потому что хотела найти убийцу Дэвида, — продолжила она, пытаясь заполнить неловкое молчание. — Мне нравится сторона расследования, но административная сторона может быть подавляющей. Иногда возможности проходят мимо вас, когда ты пересекаешь строгие указания, чтобы расставить точки над «и».

Такие возможности, как пойти за Гарсией, когда поступила наводка, вместо того, чтобы ждать четыре дня, пока документы будут готовы.

Лука заложил руки за голову и уставился в потолок. Несмотря на то, что он был рядом с ней, он вдруг показался ей далеким. Ей было больно снова чувствовать отсутствие его рук на себе, но она еще не знала его так хорошо, и не была уверена, что он почувствует, если она нарушит пространство, которое он намеренно поставил между ними.

— С меня хватит разговоров о наркотиках, — сказала она мягко. — Меня выгнали, потому что я здорово напортачила. Мы организовали большой рейд с командой спецгруппы, чтобы поймать парня, за которым я охотилась, и уничтожить большой центр распространения наркотиков. Я не хотела, чтобы он ускользнул от нас, поэтому пораньше отправилась на склад, — она вздохнула. — Они знали, что мы придем. Склад был почти пуст, когда я туда добралась, но в здании кто-то был. Я думаю, он, должно быть, убирал последние улики. Он выстрелил в меня и скрылся через боковую дверь. Я взяла на себя вину за неудавшийся рейд, хотя никто не знал наверняка, что наша цель была там. Я потеряла место в команде и была переведена на отдел Краж. Мой первый день в среду.

Она не хотела винить его за то, что он снова прикоснулся к ней, но, когда она закончила, он повернулся к ней лицом и провел пальцем по ее щеке.

— Ты упустила свой шанс отомстить.

— Да. Но теперь, похоже, он решил пойти за мной, хотя я понятия не имею почему. Я не видела лица стрелявшего и не стреляла из своего пистолета на складе, и я была одной из самых молодых в этом деле. Какой смысл посылать двух парней расстреливать мой дом? Я просто надеюсь, что они не вернутся однажды вечером, когда Николь будет дома.

— Тебе больше не придется о них беспокоиться. — Его глаза потемнели почти до черноты.

— Такой заботливый, — она тихо рассмеялась. — Я ценю твои чувства, но ты ничего не можешь с этим поделать. Я даже не знаю, кто они и нанял ли их тот парень, за которым я охотилась. И ты даже не знаешь, кто этот парень, и я не могу тебе сказать.

Он поднял бровь, и облака, которые омрачили его лицо всего несколько мгновений назад, исчезли под его чувственной улыбкой.

— Может быть, мне стоит снова начать манипулировать тобой с помощью секса, и ты расскажешь мне то, что я хочу знать. — Его рука ухватила ее за задницу, и сжала ее.

— Снова секс? Разве тебе не нужно работать? — Она уткнулась носом ему в шею. От него пахло чистым телом и сексом. От него пахло ею.

— Мы не открываемся до полудня, — сказал он, лаская ее зад. — Мой персонал работает в дневную смену, если только не будет заказа или мне не придется пробовать новую еду. Когда я не занят, я провожу время с сыном после окончания школы.

Она напряглась, но, когда попыталась оттолкнуть его, он крепко держал ее.

— У тебя есть сын?

— Маттео. Ему шесть.

— Ты женат? — Ее сердце глухо стучало о ребра.

— Был. — Он перевернул ее, пока она не легла на спину, придавленная его твердым, мускулистым телом. — Моя жена умерла, когда Маттео было всего два года.

— О, Лука. Извини, — она поднесла руку ко рту. — Ты тоже понес столько потерь. По крайней мере, он у тебя есть. Он живет с тобой?

Она не видела никаких детских игрушек или чего-то, что указывало бы на то, что ребенок живет с ним в пентхаусе, но, по крайней мере, теперь она поняла надпись под татуировкой. Должно быть, он намеревался написать на нем имя своего сына.

— Он живет с моей матерью. — Он покрывал поцелуями ее шею до плеча, его щетина восхитительно терлась о ее кожу. — Я много работаю и хочу, чтобы у него была стабильная жизнь и хороший образец для подражания. Я вижу его раз или два в неделю.

— Это, должно быть, тяжело. — Она наклонила голову в сторону, чтобы дать ему лучший доступ, раздвинула ноги, чтобы приспособиться к его растущему возбуждению, ее интерес к разговору угасал под пламенем желания.

— Это все, что он знает.

— Я имею в виду тебя.

Он поднял голову, нахмурив брови.

— Я хочу, чтобы у него была хорошая жизнь. Позволить моей матери растить его — лучший способ добиться этого.