Лука Модрич. Автобиография

Так как после матча я должен был пройти проверку на допинг, я довольно поздно присоединился к команде в отеле. Разочарование, которое нами владело, было понятным. Славен Билич ничего особенного нам не сказал после завершения матча. Но можно было понять, что это его прощальный турнир. Мне было жаль, что он уходит, потому что у нас были очень хорошие отношения. Вместе мы провели два года в молодежной команде и шесть лет в основной сборной. Это было время, когда он становился хорошим тренером, а я хорошим игроком. Билич был одним из самых важных людей в моей карьере, и это связь для меня неразрывная.

Новые летние проблемы

После возвращения с Евро я радовался отдыху. У меня было дней 30, чтобы восстановиться, и я планировал использовать их для подготовки к новому этапу карьеры, самому большому и самому важному. Я не думал, что могут случиться какие-то проблемы, как прошлым летом, после предложения «Челси». Но в действительности все было еще хуже.

Я был в Задаре на отдыхе. По сложившейся традиции, мы с Ваней начали недельное путешествие на кораблике по Адриатике с нашими друзьями. В один из таких дней я решил позвонить своему тренеру в «Тоттенхэм». Как это и бывает в жизни, год назад Андре Виллаш-Боаш был тренером «Челси» и очень хотел, чтобы я приехал на «Стэмфорд Бридж». А через год он стал тренером «Тоттенхэма» и теперь еще упорнее болел за то, чтобы я остался на «Уайт Харт Лейне». В этот раз я был полон решимости уйти. В том числе из-за уверенности в том, что Дэниэл Леви сдержит данное слово. Тренеру я позвонил, чтобы сказать именно это, потому что видел, что в СМИ появляются сообщения, что я остаюсь.

– Тренер, не рассчитывайте не меня. Президент обещал мне, что он отпустит меня, когда появится мадридский «Реал», – сказал я ему примерно так, на что он ответил:

– Понимаю. Поговорим, когда приедешь на сборы.

Уже в этот момент я понял, что мой трансфер не пойдет так гладко, как я бы хотел. Я приехал на первый день подготовки в Лондон. Я сразу пошел к Виллаш-Боашу. Это уже с самого начала был тяжелый разговор. Теперь мне было уже совсем ясно, что меня ждет новая летняя голгофа и что «Тоттенхэм» будет создавать проблемы. Я был разочарован, а когда тренер на следующий день сказал мне, что я должен отправиться с командой на американский чемпионат, мы поссорились. На повышенных тонах он сказал мне, что я должен вести себя профессионально, что будет не так, как я сам себе придумал. Он говорил о плохом влиянии других людей на меня, а я ему ответил, что нет ни малейшего шанса, чтобы я поехал в США, и завершил спор:

– Я все решил. Я иду домой!

Я говорил абсолютно серьезно, и когда на следующий день они отправились в Америку, я вернулся в Задар. Случился скандал, и наши отношения стали острыми. Мне было не все равно, было много шума вокруг этой ситуации. Я чувствовал себя нехорошо, потому что такой стиль поведения был для меня нехарактерен. В карьере я всегда относился к обязанностям профессионально. Но мне казалось, что это был единственный способ, чтобы президент Леви исполнил свое обещание. Если бы я ему напомнил прямо: «А обещание?» – он ответил бы: «Поговорим потом». Однако постоянно находил предлоги поменять тему.

Когда я вернулся в Задар, мне позвонили мои агенты и передали мне условия «Реала». Они советовали мне вернуться в Лондон, чтобы ситуация успокоилась и чтобы получилось договориться о трансфере. Я был очень нервный в эти дни, но понял, что лучшее решение – вернуться на тренировки в Чигуэлл и там ждать решения переговоров. После четырех лет я опять был на базе Spurs Lodge, на которой нетерпеливо ждал новостей об уходе. Была в этом и некая символичность, потому что вскоре «Тоттенхэм» со старой шестнадцатилетней базы переедет в новый роскошный центр «Энфилд». Что меня и дальше будут сопровождать неприятности, напомнила секретарь президента Леви. Когда она увидела, что я вернулся, она сразу пришла ко мне и вручила конверт. В нем был билет на самолет в Лос-Анджелес, где «Шпоры» были на сборах. Я взял билет и выбросил его.

Каждый день я шел на базу и тренировался один. Это был мучительный период. Я провел четыре блестящих сезона в «Тоттенхэме», я наслаждался любовью болельщиков и уважением публики, и мне было тяжело из-за того, как завершается моя карьера в «Шпорах». Между тем, команда вернулась из Америки, но я и дальше тренировался один. Понятно, что всей моей «подготовкой» было только некачественное накопление сил для сезона. В один из этих тяжелых дней мне позвонил директор «Реала» Хосе Анхель Санчес. С ним был и президент Флорентино Перес. Их поддержка в тот момент для меня много значила и сделала возможным сохранить веру в то, что в конце концов все встанет на свои места. Они сказали мне, что они со мной и что они ждут меня, призвали быть терпеливым. Они разговаривали с Леви и объявили мне, что переговоры идут.