Лука Витиелло

— Они не должны были позволять юным девушкам становиться свидетелями чего-то подобного. Это лишь напугает их, — Ромеро послал мне извиняющийся взгляд, но мне было насрать на то, что он критикует эту традицию. Мне она тоже не нравилась, но эта традиция была одной из тех, упразднить которые было сложной задачей.

— Ты прав.

— Лили нужен чай, — произнесла Ария, глядя на меня, и я понял, что она не была уверена, позволено ли ей направиться на кухню и приготовить его.

— Я могу принести и остаться здесь с ней, а вы сможете вернуться к гостям, — предложил Ромеро.

Ария ответила на это робкой улыбкой.

— Это было бы здорово, но Лили не хочет, чтобы ты видел ее.

Я нахмурился, не понимая, что не так. Ромеро не был тем человеком, которого боялись женщины. Он был одним из тех Солдат, который обладали талантом скрывать свою жестокую сущность практически полностью.

— Она боится меня?

Ария рассмеялась.

— Звучит так, будто это что-то невероятное. Ты — член мафии. Почему она не должна бояться тебя? — она оглянулась на закрытую дверь ванной комнату и продолжила шепотом. — Но это не так. Лили влюблена в тебя по уши, и не хочет, чтобы ты видел ее в подобной ситуации.

Я окинул Ромеро веселым взглядом.

— Ромеро, ты все еще продолжаешь это делать. Завоевывать сердца четырнадцатилетних девчонок направо и налево. — Ромеро покачал головой, ему было неловко от всего происходящего. Я обернулся к своей жене, которая все еще улыбалась, выглядя расслабленной и почти счастливой. Я знал, что мои слова разрушат это.

— Но мы должны вернуться. Женщины будут смертельно обижены, если ты не одаришь их своим вниманием.

— Я позабочусь о Лили, — сказала Джианна.

Я оглянулся и заметил сестру и брата Арии, направлявшихся к нам. Рыжая демонстративно игнорировала меня, а малявка пытался убить взглядом.

Я и Ария вернулись в столовую. Мужчины уже собрались вокруг простыней, а женщины столпились у стола. Я неохотно отпустил Арию, чтобы она могла вернуться к этой кучке ведьм.

Мужчины рассмеялись в ответ на слова Дюранта. Вероятно, оно и к лучшему, что я не слышал, что он сказал.

— А вот и счастливый муж, — протянул отец, протягивая мне бокал с виски. Я неохотно взял его. Судя по тому, как он и его братья улыбались, это была далеко не первая порция. Только Скудери, Данте и Фиоре казались трезвыми, что отнюдь не было удивительным, учитывая, что они были на нашей территории.

Жучиные глаза Готтардо сияли вызовом, когда он остановился рядом со мной.

— Итак, Лука, не хотел бы ты поделиться с нами, сколько раундов уместила минувшая ночь? Рассказать нам хотя бы об этом ты можешь?

Дюрант улыбался так, что мне захотелось вытащить нож и провести им от одного гребанного угла его рта до другого, чтобы все увидели, насколько широкой может быть его ебаная ухмылка.

— Я не собираюсь делиться ни малейшей гребанной частичкой своей жены, — прорычал я.

Мой папаша и его братья были мерзкими кусками дерьма. Столь же мерзкая садисткая жилка пронизывала все их существо. Порой я опасался того, что это бежит и по моим венам, и рано или поздно оно покажет свое истинное лицо. Я был жестоким и беспощадным, но не походил на своего отца. Пока что.

Отец покачал головой с громким смехом, который никак не отразился в его взгляде. Он был внимательным и подозрительным, и на секунду я даже забеспокоился, что он разгадает все представление. Но мой отец всегда таким был, и у него были на то причины. Он не доверял никому, и был прав. Все ненавидели и боялись его. Доверию не было места. Не то, что бы у меня была толпа тех, кому я верил, и, конечно же, не без оговорок. Я доверял Маттео, до определенной степени — Ромеро, но все остальные могли быть врагами, притворяющимися союзниками.

— Ох, какой ты собственник, когда речь идет о твоей юной прекрасной женушке, — проклокотал Дюрант. — Учитывая ее красоту и твою властную сущность, я удивлен, что ты согласился ждать целых три года.

Его ебаные глаза жука вцепились в Арию, которая разговаривала с другими женщинами, и что-то в этом взгляде вызвало во мне желание вытащить нож и воткнуть ему его в глаз, а потом затолкать его же глазное яблоко ему в глотку, чтобы он подавился им.

— Я предпочитаю совершеннолетних, — произнес я. Я чувствовал, как кровь в моих венах закипает, ярость выходила из-под контроля. Я сделал глоток виски, несмотря на то, что было слишком рано для крепких напитков, и взглянул на жену. Она улыбалась, но ее щеки и лицо покрывал яркий румянец смущения. Я слишком хорошо мог представить, о чем шел разговор. Ее глаза встретились с моим, когда она заметила мое внимание, и на мгновение я увидел едва заметную, заговорческую улыбку Арии, в которой не было привычного беспокойства и покорного страха — это была вспышка ее истинной натуры, человека, которым она была в окружении тех, кому доверяла. И это была та ее часть, которую я хотел видеть как можно чаще.

— Я все еще помню свою первую брачную ночь с Криминеллой, — сказал Дюрант с ухмылкой.

С этого момента они начали обмениваться историями своих первых брачных ночей.