Лука Витиелло

Отец одарил меня знающей улыбкой, думая, что я планирую трахать свою молодую жену в собственное удовольствие.

— Да, да, конечно. Оно и понятно.

— Слышал, что Братва направила нового пахана на ваши территории, — сказал я, обращаясь к Фиоре и стараясь сменить тему за столом.

Фиоре кивнул, а затем взглянул на нахмурившегося Данте.

— Да, Григорий Михайлов. Мы все еще пытаемся изучить его биографию. Он работал непосредственно на главаря в Екатеринбурге, а теперь он пытается подмять под себя все в Чикаго. Непредсказуемый и жестокий. Они зовут его Сталин.

Ария взглянул на меня, и я усилил свою хватку. Это не стоило ее беспокойства. Женщины продолжали бросать в ее сторону любопытные взгляды. Она быстро выпрямилась и направилась к ним, останавливаясь рядом с матерью и сестрой.

— Не можешь отвести взгляд от своей женушки? — спросил отец с ухмылкой.

Я только холодно улыбнулся. Чем меньше я буду говорить, тем лучше. Нина указала на простыни и, хихикая, приподнялась. Лишь Ария выглядела так, будто хотела провалиться сквозь землю.

Скудери обернулся к нам.

— Должен признаться, ваша традиция окровавленных простыней довольно любопытна.

— Может, став Капо, ты захочешь вернуть эту традицию, — сказал отец, обращаясь к Данте, который стоял, засунув руки в карманы и выглядя абсолютно безучастным. Его настороженные голубые глаза остановились на моем отце.

— Мне больше по душе смотреть в будущее, а не держаться за традиции прошлого.

— Рад слышать, — многозначительно произнес Фиоре своему сыну.

Мой отец бросил в мою сторону быстрый взгляд. Он тоже заметил напряжение между мужчинами Кавалларо. Очевидно, Фиоре был не очень доволен сыном. Я мог только предполагать, что это могло быть связано с тем, что Данте так и не женился, хотя со смерти его жены прошло несколько лет.

— А что ты думаешь, Лука? Каково твое мнение об изменении старых традиций, когда однажды станешь доном? — спросил Данте.

Я ухмыльнулся.

— Традиции — это то, на чем основана Семья, — ответил я, а затем кивнул отцу с лживым почтением. — И я не собираюсь становиться Капо в ближайшее время. Мой отец силен, я доверяю его руководству.

Ответная улыбка отца заставила меня захотеть забрать свои слова обратно и покончить с ним раз и навсегда.

Данте кивнул, но его глаза не утратили былой расчетливости.

У этого мира был свой срок годности.

— Не лишай нас удовольствия, Лука, — сказал Дюрант. — Расскажи нам побольше о первой брачной ночи со своей прекрасной женой.

— По правде говоря, я ожидал куда больше крови, учитывая твой размер и ее, — гоготнув, произнес дядя Готтардо и подмигнул. Что-то в его глазах вынудило меня задумать о том, чтобы раздавить его горло так же, как я сделал это с его сыном. Рот Данте изогнулся в отвращении. С другой стороны, Скудери, казалось, вообще было плевать, что в подобном тоне говорят именно о его дочери. Если у меня когда-нибудь будет дочь, я разорву любого, кто посмеет сказать о ней что-то подобное.

Мужчины посмотрели сначала на Арию, а затем на меня. Я даже не стал пытаться скрыть свою злость и чувство собственничества. Если моя маска приличного человека провоцировала подобные вопросы, я лучше сброшу ее, иначе мои дяди получат куда больше крови, чем могли бы предположить.

— Меня боятся мои враги и мои Солдаты. Мне не было необходимости заявлять права на собственную жену без какой-либо подготовки, чтобы она истекала кровью ради чьего-то уважения, дядя.

Эти слова были и так куда большим, чем я планировал сказать, пусть между мной и Арией ничего и не было. Мой отец расхохотался, хоть его взгляд и был смертоносным. Мне придется быть внимательнее. Куда подевался Маттео? Неужели он дрыхнет в какой-то из комнат, страдая от похмелья?

Краем глаза я заметил, как Лилиана и Фабиано проскользнули в комнату. Ни одного из них не должно было быть здесь.

— Почему на простынях кровь? Кого-то убили? — крикнул Фабиано, указывая на пятна с расширившимися глазами.

Мужчины вокруг меня расхохотались, все, кроме меня и Данте. Мы посмотрели друг на друга. Мы никогда друг другу не нравились, но, возможно, нащупали почву для уважения, на котором хоть сколько-то продержится этот мир.

Внезапно Ария выбежала из комнаты, придерживая рукой свою сестру Лилиану.

Извинившись, я последовал за ней, недовольный тем, что она пропала из моего поля зрения. Ромеро стоял у закрытой двери гостевой ванной, и я расслабился.

— Ария и Лилиана внутри, — сказал он.

— Что случилось?

— Кажется, Лилиане нехорошо.

Дверь распахнулась, и Ария выскользнула оттуда прежде, чем мы успели заглянуть внутрь.

— С твоей сестрой все в порядке?

Ария заправила волосы за ухо, ее взгляд метался между мной и Ромеро, она очевидно нервничала. Я вновь напомнил себе, что все это в новинку для Арии, что это один из тех немногих раз, когда она осталась наедине с мужчинами, которые не были членами ее семьи.

— Вид простыней вызвал у нее тошноту, — ответила она, слегка пожав плечами.

Ромеро помрачнел.