Лука

— так Что там про рабство и боль, малышка… — платье было поднято, а мои трусы порваны. Причём этот характерный звук был неоднозначным. Я умоляюще завозилась, пытаясь слезть с него, с губ сорвались проклятья. Но сильные руки, не выпускали меня, прижимая ещё сильнее. Чтобы я молчала, Лука впился губами, начиная трахать меня в рот, показывая кому я принадлежу. Я почувствовала, как он одной рукой высвобождает свой член, замычала, умоляя остановиться, не делать это при мальчике, но Лука был сильнее. Мне было жутко стыдно.

Он вошёл в меня резко до боли, заполняя и распирая стенки своим горячим членом, отрываясь от моих губ и наслаждаясь моим лицом и непроизвольным стоном, сорванным с губ. Я снова почувствовала себя вещью, которая принадлежит ему полностью.

— если тебе не нравится, я остановлюсь… — он медленно задвигался, растягивая под себя, и я всхлипнула от сладостного ощущения наполненности. Зашептала «нет, нет, нет», то ли умоляя установиться, то ли прося продолжить. Тело скучало по нему, это было неправильно, стыдно и неадекватно.

Заставила себя мысленно вернуться к плохим воспоминаниям, чтобы отогнать это возбуждение и отстраниться, сказать нет четче. Думала о Руни, о ее смерти. Перебирала в голове самые отвратительные вещи, но Лука запустил руку к моему клитору, сжав его двумя пальцами.

Все мысли улетучились и я предательски вскрикнула, чувствуя как мышцы внутри сокращаются, обхватывая его член сильнее, словно умоляя никогда не покидать обитель.

Мальчик смотрел на моё возбужденное и разгоряченное лицо весь красный и смущённый. А я не могла это прекратить. Ему было стыдно не меньше, чем мне.

— можешь идти Ник, ты молодец, что пришёл ко мне. Я ценю преданность. — парень вскочил и стремительно вылетел из кабинета, закрывая дверь. Этот маленький паскудник заложил меня.

Я сидела, прижимаясь спиной к Дьяволу, слыша биение его сердца, на его эрегированном члене, чувствуя себя опустошённой и снова униженной. Этот спектакль предназначался для меня, чтобы показать власть надо мной, и что я завишу теперь от него не только физически, но и эмоционально.

Он больно сжал моё горло, прошипев на ухо:

— неужели ты думала, что кто-то из моих людей посмеет меня обмануть? И ты ещё целовала его?!?

Он встал, хватая меня за волосы так, что показалось, что ещё чуть-чуть и в его руках останется мой скальп.

— ты путаешь доброту со слабостью, Алиса! — его голос бил меня, как кнут. Из глаз сыпались искры от боли его захвата. — твои губы принадлежат мне и они не могут целовать прыщавых пацанят. Разве это не понятно? Хочется придушить тебя, дура!

Он тряхнул меня, и я заскулила. Было страшно до чертиков, видеть его мускулистую руку в миллиметре от лица, я знала на что способны эти руки… Казалось вот сейчас мне прилетит пощёчина, я даже зажмурилась.

— на колени. — скомандовал он, а когда я осталась стоять, сделал болезненную подсечку. И я плюхнулась перед ним. — покажи мне свои губы…

Я смотрела на него снизу вверх, и меня знобило. Такую злость по отношению к себе я никогда не чувствовала, она жалила меня через кончики его пальцев. Лука был распален до предела, и это от чмока? Глаза были темнее бездны, словно котёл Ада.

Я не стала играть с огнём и приоткрыла рот, стараясь утихомирить дыхание. Он будет меня бить, никогда не бил до этого…

— хорошо. — прохрипел он, прикасаясь пальцами к моим губам, щипая их, натягивая мою голову выше за волосы, намотав их на кулак. — возьми мой члён в руку и смотри мне в глаза…

Я обхватила ладошкой его ствол, но пальцы не сходились, моя рука была меньше. Он был бархатный с множеством пульсирующих венок. Я впервые держала его в руке, чувствуя его мощь и силу. Разве это возможно?

— теперь оближи его…

Я дернула головой, отказываясь, но уловив хищный вызывающий прищур, говорящий что непослушание доводит до боли, я прикусила губу, а затем неуверенно обхватив губами головку его члена, прикоснулась к ней языком.

Его член и до этого был в моем ротике, но сегодня я впервые почувствовала его вкус и не почувствовала отвращения. Только обиду за себя. Он развлекался с Габи, игнорируя существование своей подопытной крысы, а теперь наказывал меня за чмок. Собственник.

Лука прикрыл глаза пока я нежно пробегала языком по его венкам, сжимая ствол губами. Он ослабил хватку и мне стало легче.

Его рука требовательно остановила меня и подняла с колен, раскладывая на столе, скидывая все содержимое с грохотом на пол. Дьявол быстро расправился с завязками моего платья, открывая меня себе.

Он одернул чашечки лифчика, освобождая грудь. Задумчиво играясь с моими сосками, он просипел:

— когда ты перестанешь играть с моим терпением?

Мне трудно было сосредоточиться на диалоге, потому что мои мысли витали где-то далеко. Я слышала его словно сквозь шум откуда-то издалека.

— ненавижу тебя. — прошептала я, начиная плакать. Он терся головкой о лоно, и я ничего так не хотела, как ощутить его в себе. Его татуированная рука на моем теле уже стала фетишем, сигналом возбуждения.