Лукавство жизни

Он так устал, что сопротивляться её напору не было сил. Да и есть хотелось. Он смутно вспомнил эту девушку, да, действительно, была. Ну, что ж. Странно как-то, да ладно. Чихнул. Принялся распаковывать короб прямо в коридоре.

– Ставь туда, – Божена махнула рукой в сторону большой залы со спортивным ковриком, халахупом, гантелями. Здесь она иногда делала зарядку. Когда настроение было.

Он перетащил железо в залу и привычно собрал тренажёр.

– О! Супер! – воскликнула Божена.

Вскочила на него. Покрутила ногами педали. Спрыгнула.

– Всё в порядке? – спросил Викентий, и направился в коридор.

Но Божена схватила его за рукав свитера, и поволокла в гостиную. На столе были закуски – она успела накрыть, пока он возился с тренажёром. Уже сварила кофе, открыла бутылку дорогого вина, зажгла свечи.

– Зачем такое великолепие? – спросил Викентий, сглотнув слюну.

– А это день такой, – сказала она. – Точнее, вечер. Ведь уже вечер, замечаешь? И рабочий день окончен.

– Странно, когда это мы на «ты» перешли? – удивился Викентий.

– Заранее, – ответила она. – Сейчас на брудершафт выпьем, так надо.

Он молча подчинился. Она разлила по бокалам вино, выпили, скрестив руки, и Божена поцеловала его.

– Это такая традиция, – пояснила она, – из древних веков, в Европе возникла, нужно обязательно поцеловаться, и вообще, слово «брудершафт» означает братство.

Он молча набросился на еду. Жареные перепёлки были чудесны, бутерброды с чёрной икрой таяли во рту. Никогда он не ел ничего подобного. Вино было восхитительно! От всего этого он захмелел, разомлел.

– Вик, я буду тебя называть Вик, – сказала она. – Вик, почему ты курьер?

– Трудно найти работу пенсионеру, – ответил он. – Удалось в эту фирму устроиться. Днём курьер, ночью охранник, повезло, есть где ночевать.

– А где раньше жил?

– На вокзале.

– Ты на машине развозишь тренажёры?

– Нет, на метро. На автобусе. Зависит от места жительства клиента.

– Это же такая тяжесть! – ахнула Божена.

– Нормально. Привык, – сказал он.

Ему стало жарко, снял свитер. И Божена увидела его сильное, мускулистое тело, обтянутое линялой серой майкой. Такие рельефные мышцы рук!

– А знаешь, оставайся у меня, – сказала вдруг она. – Ты иногда можешь здесь ночевать. Примешь душ. Я постираю твои вещи.

– Неудобно как-то, – расслаблено произнёс он, и улыбнулся.

Уснул он в гостиной на диване, прямо в одежде. Она смотрела, как крепко он спит. Гладила его волосы, густые, платиновые, жёсткие. Накрыла его пледом. И ушла в спальню.

Долго не могла заснуть, возбуждённо ворочалась в постели, вставала, пила кофе, бродила по квартире, подходила к спящему Викентию, поправляла плед, и думала о нём, думала. Почему он ходит в такой старой дешёвой одежде, у него же пенсия и работа, мог бы купить что-то хорошее, новое, и квартиру снять, а не жить в офисе. Ну, наверно, на ипотеку копит, да, скорее всего так, квартиру купить хочет. Долго же ему копить придётся. Так ей думалось, и от жалости сердце её сжималось. Уснула она под утро.

Днём пробудилась, и сразу же заглянула в гостиную. Диван аккуратно застлан, Викентия нет. На столе записка: «Божена! Очень благодарен за горячее участие, за прекрасный вечер и великолепный стол! Ты очень добрая девочка! И всё же, всё же…»

Она схватила смартфон и принялась рыскать в контактах, номер курьера наверняка зафиксировался. И нашла. Позвонила. Сердце колотилось, удары отдавались в висках. Викентий не отвечал. Ей показалось, что она видит его. Видит, как он собирает в чьей-то квартире очередной тренажёр. Его куртка висит в прихожей, и он не слышит звонок.

Тут заиграла музыка её смартфона. Неужели он?

– Да, – сказала она, изо всех сил стараясь придать голосу спокойную интонацию.

– Малыш, жди, хочу тебя видеть прямо сейчас. Ты же дома? – раздался в трубке голос Бориса.

– Да, – растерянно ответила она.

И всё стало как обычно: огромный букет белых роз, дорогое вино, коробка шоколадных конфет, небольшая застольная прелюдия, и постель. Она снова представляла себе Викентия. Да, она с ним, это Викентий её ласкает, он! И опять, как в прошлый раз, штормило, она летела в сладкую пропасть, сердце замирало и бешено колотилось… умопомрачительно… ошеломляюще… нереально!!!

Борис, весь в поту, багровый, тяжело дышал.

– Умереть на прекрасной женщине, это мечта! – пробормотал он. – Но потом начнутся пересуды, семейные разборки, всё, финиш.

Он перевернулся на спину и прикрыл глаза.

Божена выскользнула из постели, энергия её просто распирала, ей казалось, что она сейчас взлетит! Она помчалась в ванную, встала под душ.

Борис уснул в её постели.

Свежая, в махровом халатике, она заварила кофе и с наслаждением долго пила его, закусывая конфетами. И размышляла о Викентии. Искать его в офисе? Заявиться к нему на работу? Нет, глупо. Нашарить его лучше в любимом его месте – на митингах, в пикетах. Ей не нужен вымотанный курьер Вик, дохлый и никакой. Надо отловить наэлектризованного, горячего.

И она принялась искать в интернете сообщения о пикетах и митингах. И нашла. Во вторник – протестное шествие против коррупции и беспредела.