Лукавый сексуальный лжец (ЛП)

Жутко беспокоит, как ясно она дала понять, что между нами ничего не

будет. Но если все, что я смогу от нее получить, – это дружба, Лондон

нравится мне достаточно сильно, чтобы побороться за это.

Но даже зная, что она работала вчера вечером, я не пошел к Фреду. Я

должен дать ей немного побыть одной.

– Подожди, Люк, – на крыльце папа ловит меня за локоть. Солнце село за

горизонт, и этот головокружительный микс красных и оранжевых оттенков

обрамлен тонкими и высокими силуэтами пальм. Иногда я думаю, что

должен быть сумасшедшим, чтобы уехать из этого город и жить где-то еще. –

Я хотел сказать еще кое-что по поводу… твоей личной жизни.

А еще бывает, я думаю, что не могу сбежать достаточно быстро.

– Папа… – проведя рукой по лицу, говорю я. – Знаю, вы хотите, как

лучше. Но все это просто… невероятно бесполезно.

Странно осознать, что я люблю папин смех, но это правда так. Он так

мало ему подходит – мягкий и почти девичий – потому что папа высокий

мрачноватый чувак с впечатляющей бородой. Из-за его любви к литературе в

сочетании с карьерой в химической промышленности он получил от меня

прозвище Химингуэй, когда я был в возрасте, когда уже отпускал шутки, но

еще не понимал, насколько она меткая. Кое-кто из его коллег не раз заявляли, что это придумали они, но дома все знали, как оно было на самом деле.

– Знаю, что это мало помогает, – отвечает он. – И последнее, что тебе

нужно, – это мы, вчетвером встревающие в твои отношения. Но в семье так

всегда и происходит, – задумчиво почесав щеку, он добавляет: – Ты даже себе

представить не можешь, сколько удовольствия получают твои мама, сестра и

бабушка, вмешиваясь в твою личную жизнь.

– Имею некоторое представление, – я отвожу от него взгляд и смотрю на

океан.

– Моя семья делала со мной то же самое, – замечает он. – И я терпеть это

не мог.

Засмеявшись в ответ, я снова перевожу на него взгляд.

– Не сомневаюсь.

– Если ты считаешь, что бабушка сейчас перебарщивает, представь

только, что было, когда она стала сыта по горло четырьмя детьми и дедушкой

и была в ударе.

– Ого. Да уж.

– Понимаешь, о чем я, да? – кивая, говорит он. – Так вот что я тебе хотел

сказать: когда я еще не познакомился с твоей мамой…

Поняв руку, я начинаю отворачиваться.

– Нет-нет. Я не могу.

Папа смеется снова и хватает меня за плечо.

– Ой, да просто выслушай меня. Прежде чем познакомиться с твоей

мамой… – он мнется и отводит взгляд, – ну, я встречался.

Боже, папа так шифрует «переспал со множеством женщин».

Он кивает, нервно посмеиваясь.

– Довольно много, вообще-то, – добавляет он.

Я закрываю глаза, подавляя желание содрогнуться.

– Пап, я понял.

– Это были восьмидесятые, – оправдывается он. – Случайный секс был

нормой. Даже поощрялся. Но когда я познакомился с Джули, понял, что она –

для меня. Это не означает, что я больше не получал удовольствие от секса…

Я испускаю стон.

– …или что был готов жениться на первой встречной. Нет, дело было в

ней самой, – папа наклоняется, заставляя меня встретиться с ним взглядом. –

Так что не позволяй маме, сестре или даже бабушке убедить тебя в

необходимости остепениться, если сам того не чувствуешь, – он делает паузу, после чего добавляет: – Ты просто пизец как налажаешь, если это будет не по

огромному собственному желанию.

Чувствую, как мои глаза вот-вот вылезут из орбит. Папа никогда не

выражался. Ну то есть это человек, кто ходит в церковь по воскресеньям,

даже не чертыхается и морщится, когда Марго ругается при просмотре

матчей «Чарджерсов». Сказать, что он вежливый, – значит сильно

преуменьшить.

– Спасибо, папа.

Но он еще не закончил.

– Поэтому, – продолжает он, – если тебе действительно нравится эта

девушка, скажи ей об этом. Попытайся ее завоевать. Когда я познакомился с

твоей мамой, мне было столько же лет, как и тебе. И я никогда не сомневался

в верности своего решения. Ни разу.

Я смотрю на папу и пытаюсь представить его моложе – того, кто, когда я

был маленьким, вставал на рассвете и шел с доской на пляж за несколько

часов до работы. Того, кто подкрадывался к маме сзади, пока она готовила,

шептал что-то на ушко и получал от нее, хихикающей в ответ, шлепок. Даже

будучи ребенком, я понимал, что у моих родителей очень хорошие

отношения. И по сей день, когда они едут на машине, он кладет руку маме на

колено, никогда не ложится спать без нее, слушает, как у нее прошел день,

пока она готовит, при этом совершенно не отвлекаясь – ни на телефон, ни на

телевизор, ни на газету. Папа сидит за столом и внимательно слушает, что

произошло за день в институте океанографии Скриппса.

Они больше чем просто два человека, у кого есть дети, – честное слово,

мне до колик в животе трудно думать о них как о любовниках – но они еще и

лучшие друзья.

Я тоже так хочу.

Хочу кого-то, кто рассмешит меня, бросит вызов, выслушает. Хочу

положить руку на эту ногу, пока веду машину. Хочу дождаться, пока этот кто-

то закончит с делами, и тогда вместе пойти спать. Хочу быть достойным

уважения и доверия женщины, чтобы она рассказывала мне все подробности

о своем дне.