Лукавый сексуальный лжец

Чаще всего единственные дети в семье попадают под фокус чрезмерной родительской заботы, и на их плечи ложится весь вес их надежд и мечтаний. Мои родители — особенно мама — рано поняли, что я не их идеальная маленькая копия, поэтому в мой адрес чаще высказывалось неодобрение, нежели поддержка. Бунтаркой я никогда не была, но и не угодничала всем подряд. И по большей части провела подростковые годы, выслушивая от родителей то по одному поводу, то по другому.

А вот бабушка всегда принимала меня такой, какая я есть. Хотя уверена, из-за моего упрямства она не раз мечтала продать меня бродячему цирку. Но еще она знала, что черты характера, которыми описывают подростка как трудного, в дальнейшем сделают из меня уверенную в себе и независимую женщину.

Работая, я обдумываю много всего — что делать с собственной жизнью и как, о том, сколько еще перемен меня ждет за горизонтом. Снова и снова возвращаюсь к разговору с Люком в магазине, и с каждым разом он становится все более важным. Он уже определился с переездом в Беркли, но об этом мы еще толком не говорили. В груди начинает ныть от мысли находиться вдали от него. Сан-Диего я всегда считала своим домом — даже когда приезжала сюда только на летние каникулы. Смогу ли я сейчас уехать отсюда?

Сегодня показывают крупный матч, и народу в баре полно. Вижу много постоянных посетителей, но новых еще больше. Кто-то из них помоложе, кто-то постарше. Я слежу, чтобы всем вовремя приносили напитки, и глаз не спускаю с одной буйной женской компании за столиком у музыкального автомата.

Люк появляется в районе десяти и садится за стойку, пока я подменяла одну из официанток. Когда подхожу к нему, он смеется вместе с Фредом и, притянув меня к себе за шлевку джинсов, широко улыбается.

Мое тело словно наполняется множеством крохотных бомбочек, когда Люк так улыбается.

— Привет, — говорит он.

Он переоделся в темные джинсы и голубую футболку, плотно обтягивающую бицепсы и мышцы спины. Не в состоянии сдержаться, я провожу руками по его бокам. Его мягкие волосы падают на лоб, а улыбка превращается в хищную, когда я говорю:

— Вот и ты.

— Могу я отвезти тебя домой?

— Я сама на машине, — напоминаю я. — Тебе завтра утром не на работу? — положив перед ним подставку, я достаю стакан и наливаю пинту нового IPA; уверена, ему понравится.

Когда ставлю стакан, он ловит мою руку и проводит пальцем по запястью.

— Из нас двоих это ты обычно встаешь перед рассветом, чтобы поймать волну. Я хочу поехать с тобой домой. Я еще не был в твоей постели.

Он произносит это без единого намека на беспокойство, и внезапно я больше ни о чем другом и думать не могу.

Люк — в моей постели.

Люк — голый под моим одеялом.

Люк — запрокинувший голову на подушку, когда кончает.

Когда я ему отвечаю, мой голос заметно дрожит:

— Ладно, — и киваю пытающемуся привлечь мое внимание посетителю на другом конце стойки. — Иди поиграй с друзьями, чтобы я могла поработать.

— Да, мэм, — взяв свое пиво, он встает. — И, кстати, Логан…

— Да?

— Ты сегодня очень красивая.

***

Я замечаю — и Фред тоже — что весь вечер не перестаю следить за Люком. Когда оживленно разговаривает с друзьями и даже когда присоединяется к ним сыграть в пул, он то и дело встречается со мной взглядом и, не спуская с меня глаз, понимает, что и я делаю то же самое.

И каждый раз у меня перехватывает дыхание. Я почти пьянею от головокружительного ощущения, когда слова пузырьками пытаются подняться на поверхность, стремясь стать произнесенными:

Я люблю тебя.

Отвернувшись, я замечаю кредитную карту в своей руке, которую, как предполагается, должна сейчас использовать, чтобы открыть счет.

Примерно через час я вижу, как одна из тех девиц двинулась в его направлении. Люк не обратил на нее внимания — не отрываясь от экрана, он спорит с НеДжо по поводу матча — поэтому и не сразу отреагировал, когда она уселась на стуле рядом с ним. Наклонившись что-то сказать ему на ухо, она взяла его под руку.

Я и не знала, что задержала дыхание, пока он не поворачивается к ней и, отодвинувшись в сторону, убирает ее руку. Покачав головой, Люк больше не уделяет ей внимания и возвращается к просмотру игры. И сто процентов, он не сделал это, чтобы я оценила, поскольку не знал, что я все видела.

Дрожащими руками протираю стойку и, глянув на часы, отсчитываю часы, когда заберу его домой и поцелуями напишу на его коже:

Я доверяю тебе.

***

В итоге я оставляю свою машину у бара, а Люк везет меня домой. Я совсем-совсем не хочу быть вдали от него; наши отношения вроде и проясненные, а вроде и нет. Когда он уедет? А что буду делать я?

По дороге он держит меня за руку, мы слушаем спокойную музыку, и нас окутывает легкая сонливость.

Уже у меня мы, стоя рядом, чистим зубы. Люк взял с собой свою щетку, и когда вижу, как он убирает ее в косметичку, я рассказываю ему, как нашла щетку Эшли у Джастина дома. В ответ он сплевывает, ополаскивает и вытирает рот, а потом молча прижимается губами к моему виску.

— Мешок с дерьмом, — отстранившись, повторяет он, как когда-то.