Лукавый сексуальный лжец

Тело Люка — это тело пловца. Плечи широкие, а мышцы спины и бицепсы крупные, как и у всех сильных пловцов. Торс длинный и стройный, а на плоском животе я насчитала восемь кубиков. Это тело создано, чтобы быть сильным и часы напролет преодолевать сопротивление воды. Его тренировали быть выносливым.

И боже, оно такое и есть. Он может брать меня всю ночь и кончить только к рассвету.

Напоминание об этом мне сейчас так некстати.

— Ты там как, Логан, в порядке? — спрашивает он, и я тут же переключаю свое внимание туда, где все еще держу его за запястья.

— Теперь баланс, — заставляю себя продолжать, как будто каждая мысль не написана на моем раскрасневшемся лице. — Ту руку, что будет впереди, располагай любым удобным тебе образом, а та, что сзади, должна быть на линии плеча и согнута в локте, смотрящем назад, — я показываю, и он повторяет.

— Да, вот так, хорошо. Пусть тело двигается вперед и назад, когда борд будет наклоняться. Бедра расслабленные, как будто ты крутишь хула-хуп.

Он смеется.

— Скажи, что, делая это, я выгляжу потрясающе. Не так нелепо, как мне кажется.

— Очень по-мужски, — уверяю его я и вношу пару корректив в его позу, после чего отхожу посмотреть со стороны. — Насчет рук. Многие думают, что их нужно держать параллельно рэйлам, но это ошибка. Держи их в одной плоскости с бедрами… — я снова делаю шаг к нему и провожу руками по ребрам. Люк сгибается пополам, отпрыгивает подальше и хихикает.

— Извини, — тихо говорит он. — Боюсь щекотки.

— Ой, прости… — бормочу я, и мне приходится мысленно сосчитать до десяти, прежде чем вспоминаю, что мы тут вообще делаем. Я занималась с Люком сексом, видела его голым надо мной, подо мной и сзади, но почему-то сейчас все кажется… более интимным, чем что-либо еще.

С горящими щеками я снова протягиваю к нему руки и скольжу вниз,

вниз

вниз

и еще раз вниз — до чего же длинное тело! — к его бедрам.

До сих пор я никогда толком не замечала, как низко парни носят шорты, а сейчас кончиками пальцев чувствую каждый выступ и впадинку его тазовых костей. Его тело испещрено тенями и линиями, где мышцы встречаются с костями, и в этот момент я будто снова оказываюсь на его диване, наблюдая, как его тело движется надо мной, когда он трахает меня.

Подняв голову, я вижу, что Люк смотрит на меня. Его рот приоткрыт, на лоб мягко падает прядь волос, щеки, как и у меня, раскраснелись, словно он думает о том же, о чем и я.

Откашлявшись, я отвожу взгляд, надеясь при этом, что он не догадался, насколько напускное отсутствие моего интереса, а каждая его улыбка — очередная брешь в моей броне.

— Не поднимайся, — говорю я грубоватым от попыток привести мысли в порядок голосом. — Тебе придется адаптироваться к высоте и силе волн. И с ними не справиться, если будешь стоять такой высокий и… — взмахом руки показываю на его тело, — твердый.

Люк усмехается, а я закатываю глаза.

— Согни колени, но в поясе не сгибайся — это самая тяжелая часть твоего тела, — говорю я, похлопав его по груди. — А тебе нужно держать баланс. Подашься вперед, упадешь за рэйлы. Видишь? Потеряешь баланс, — он наклоняется вперед, чтобы проверить эту теорию.

К сожалению, от такого движения его лицо стало на одном уровне с моей промежностью.

Нахально ухмыляясь, он смотрит на меня из-под упавших на лоб волос.

— Вот так?

Макушка его головы находится буквально в несколько сантиметрах от моих женских прелестей, и от моего несильного толчка он, понятное дело, падает на песок.

— Ага, именно так, — отвечаю я и перешагиваю через него. — Ты рад, что это произошло не в воде?

Люк вскакивает и, отряхнув песок с шорт, возвращается в исходное положение.

— Было бы вполне заслуженно, — отвечает он.

Я поправляю его стойку, скользя руками по телу, изменяя так и эдак и привлекая его внимание к тем частям тела, которые нужно будет напрягать сильнее. Это самое большое слабое место в моем плане: я не предвидела, насколько много надо будет прикасаться в процессе обучения.

— Еще пара моментов, прежде чем мы пойдем в воду…

— Мне все-таки придется идти в воду? — спрашивает он.

— Тебе придется идти в воду, ага.

Люк с беспокойством оглядывается на океан. Повернувшись ко мне, он говорит:

— Назови что-нибудь, что ты терпеть не можешь.

— Типа людей, слишком долго принимающих душ или не сортирующих мусор, или…

— Что-нибудь, что тебя пугает.

Меня пугает так много всего: например, Люк, если честно. От того, что он милый и смешной, у меня в животе происходят странные вещи. Еще мысль, что мне когда-нибудь снова придется пережить то же самое, через что я прошла с Джастином… да, это очень пугает.

— Я не люблю американские горки.

— Правда? — переспрашивает он, и я киваю. У него на лице играет недоверчивая полуулыбка. — Но ведь аттракционы предназначены, чтобы создать иллюзию опасности, а вот серфинг… — он кивает в сторону воды. — Там можно оказаться совсем не по привычную сторону шведского стола.

— Но от этой иллюзии страх не становится менее реальным, разве нет?