Лукиан Самосатский. Сочинения

10. Таковы приводимые основания. А теперь, ради собственной нашей пользы, давай рассмотрим все, что приходится вытерпеть стремящимся к получению платы, прежде чем они будут допущены в дом богача и достигнут желаемого, все, чему они подвергаются, уже проникнув в хоромы, а особенно ту развязку, которой заканчивается вся эта драма. Да, уже не скажешь никак, что хоть и связано действие позором, но зато достается легко и не требует значительных усилий: стоит лишь пожелать, и все у тебя уже само собою готово. Нет! Сначала надо много побегать; непрерывно томиться у дверей; встав с зарею, сносить терпеливо пинки и задвинутый перед носом засов; подчас оказаться «бесстыжим» или «надоедливым»; надо подчиняться злобно шипящему привратнику и ливийцу, выкликающему посетителей, — даже мзду ему выплачивать надлежит, чтобы запомнил твое имя; об одежде тоже, конечно, надо подумать, ценой превосходящей наличные средства; и сообразно достоинству того, кому служить, нужно цвета для одежды подобрать те, какие веселят господина, чтобы ты, если он взглянет на тебя, не разошелся во вкусах с ним, не оскорбил его глаз; необходимо, не щадя трудов, следовать за господином или, вернее, предоставить его рабам вести тебя и подталкивать вперед, как будто ты лишь дополняешь собою некое торжественное шествие. А господин в течение ряда дней даже и не взглянет на тебя ни разу.11. Если же и случится, что дела твои пойдут как нельзя лучше и он заметит тебя и, подозвав, спросит о чем придется, тут-то, тут как раз и пот в три ручья, и все кругом перед глазами, и трепет несвоевременный, и хохот присутствующих над твоим смущением. Часто, когда нужно ответить, кто был царем ахеян, — "Тысячу кораблей имели они", — объявляешь ты. Люди честные именуют это стыдливостью, решительные — робостью, а негодяи — невоспитанностью. И вот ты, на первой же милости господина изведав всю ее шаткость, отходишь прочь, сам себя осудив на полное отчаяние. Когда же много ночей проведешь ты бессонных и много дней окровавленных, — не за Елену, конечно, и не за твердыни Приама, а за ожидаемые пять оболов, — тогда, будто в трагедии, пошлет тебе судьба на помощь некое божество, — тебе устраивается испытание, сведущ ли ты в науках. Для богача это забава, не лишенная приятности — выслушивать себе похвалы и величания, тебе же в ту пору кажется, что предстоит борьба за самую душу твою и за всю твою жизнь: ибо закрадывается в мысли, что и другим господином, пожалуй, ты принят не будешь, если первый отстранит тебя, признает негодным. Тут неизбежно наступают бесчисленные терзания: ты завидуешь своим соперникам по испытанию, — да, да, не забудь, что есть и другие, которые, со своей стороны, добиваются того же самого, — и все, что ты сам говоришь, представляется тебе недостаточным, ты боишься, надеешься, пристально вглядываешься в его лицо, и если он отвергает что-либо тобою сказанное, ты погибаешь, если же внимает с улыбкой — ты исполняешься радостью и благими надеждами.

12. К тому же имеется много людей, которые настроены против тебя, желая других на твое место поставить, и каждый из них будто из засады тайно мечет в тебя стрелы. Далее вообрази себе, как муж с длинной бородой и седой головой подвергается испытанию: знает ли он что-нибудь дельное. Одни решают, что знает, другие — что нет. Некоторое время проходит в таких разногласиях, причем вкривь и вкось толкуется вся твоя прошлая жизнь. Если какой-нибудь согражданин из зависти к тебе либо сосед, по ничтожному поводу имевший с тобой стычку, заявят в ответ на расспросы, что ты соблазняешь жен или мальчиков развращаешь, — конечно, показание принято, будто сам Зевс начертал его на табличках; если же все единогласно, один за другим хвалят тебя — подозрительно это и двусмысленно и похоже на подкуп. Таким образом, нужно иметь много удачи и ни в чем решительно не встретить препятствий, ибо только при этих условиях ты сможешь, пожалуй, одержать верх. Но, допустим, это случилось, и все прекрасно тебе удалось сверх ожидания: сам он с похвалой отозвался о твоих рассуждениях, и наиболее уважаемые друзья, которым он больше всего доверяет в подобных вопросах, не повернули дело в обратную сторону; к тому же и супруга этого хочет, не возражают управляющий и ключник; и никто не опорочил твоего образа жизни, — напротив, все к тебе милостиво, и предзнаменования со всех сторон благоприятны.