Лукоморские царства

— Катя! Да что произошло? Что она с тобой сделала? — Волк, как правило, не слушал никого, поэтому навис над Катериной и чуть не касался носом её волос.

— Отойди на пять шагов! Сейчас же! — проговорила Катерина сквозь слезы. — Я очень тебя прошу! Иначе ничего не скажу!

Волк совершенно ничего не понимающий, отступил. И Катерина, всхлипывая, показала ему и Жарусе руки. Солнце радостно заискрилось на безукоризненном золоте. Волк сдавленно ахнул, Жар-Птица вскрикнула.

— Катя, как это случилось? — Жаруся внимательно рассматривала Катины ладони, сияющие как витрина ювелирного магазина.

Катерина послушно и подробно рассказала друзьям о том, что с ней сделала Наина. Как только они услышали, что Катя сама отказалась от неведомого подарка, а затем отказалась, уже зная, что именно ей дарят, оба с облегчением вздохнули, а услышав про слова, которыми Наина послала к Кате золото, Волк сначала сел, а потом просто упал на бок.

— Счастье какое! Только на месяц! — простонал он. Жаруся тоже выглядела значительно лучше.

— Катюша, ты просто умница! — сказала Птица. — Как же хорошо, что ты не взяла золото сама. — Тогда бы снять золотое касание было бы почти невозможно! А сейчас мы или просто подождем месяц, или что-то придумаем! То-то Наина расстроилась, небось! Вот же гадина когтистая! Да, кстати, друг мой Бурый, хорошо бы тебя полечить, что ли! А то кровью уже полполяны залил.

Катя невольно потянулась к сумке и опять спрятала руки, но уже поглубже в карманы.

— Я вот только не поняла! Я же касаюсь ткани одежды, и ничего не происходит! А та ткань, которой меня Наина поймала, сразу стала золотой. Это как?

— В золото превращается то, что сказочное, рождено сказочным или сказочным сделано. Ткань волшебная, она и стала золотой. А ветровка твоя из обычной ткани. Вот с ней ничего и не случилось. Не дергайся, я сейчас возьму из сумки воду для Волка. Не бойся, превращает только сама рука, ладонь и пальцы. Локоть для меня безопасен. — Птица легко проявила сумку, вынула оттуда флаконы с водой, и уже через несколько минут Волк был совершенно здоров, правда очень зол.

— Заканчивай звереть! Наину ты уже не догонишь! — здраво рассуждала Жаруся, легко подхватив Катерину за ткань ветровки на плечах. Хорошего настроения Волку это не прибавило.

— Давай её мне на спину. — скомандовал он.

— Нет! Нет, Волчок! Я не могу! А вдруг я случайно тебя трону? — Катя как представила, сразу начала плакать. Волк этого уж совсем не переносил, поэтому сам чуть не завыл.

В Дуб Катерина войти отказалась наотрез! — Он же весь волшебный! Весь! От корешка до листика! Я трону что-то обязательно, и всё?

Баюн, сообразив, что что-то случилось, вылетел из окна пулей. За ним появился Степан, уже не полосатый, и воспользовавшись дверью, а за ним и Сивка.

— О, блин! Круто! Это как тот царь, как там его? На мидии имя похоже было… — Степан честно пытался вспомнить, как звали царя Мидаса, опрометчиво выпросившего себе дар всё превращать в золото.

— Баран ты Степан! Ни капли не круто! — рассердилась уставшая и голодная Катерина, которая всё равно не собиралась идти в Дуб.

Кот, выслушавший всю историю, полез на Дуб, долго шуршал, а потом спустился со сломанной и уже привядшей веткой с дубовыми листочками.

— Тронь её! — он подал ветку Кате.

— Положи на землю! И я возьму. — Катерина не собиралась рисковать, и как только её пальцы коснулись поверхности ветки, та сразу превратилась в сияющее золото. Каждая прожилка на дубовых листьях, каждая чешуйка коры, сияла и переливалась, как будто её создал самый талантливый ювелир на земле!

— Да! Это золотое касание. Какое счастье, что всего на месяц! Хотя, конечно, надо подумать, как лучше тебя устроить!

— Да что тут думать? — удивился молчун-Сивка. — Сказано же было в заклинании касания, что оно работает, если Катя прикоснется рукой!

— И что? — начал злиться Кот.

— Да просто если она станет лебедем, то и рук у неё не будет. А про крылья никто ничего и не говорил! — пояснил Сивка, удивленный, почему такая простая вещь не пришла никому в голову!

— Друг мой! Ты — гений! — важно заявил Кот. — Заявляю с полной ответственностью!

— Я присоединяюсь! — Волк низко склонил голову. — Катюша оборачивайся!

Катерина закрыла глаза и уже через секунду, внимательно осмотрев белые перья и не найдя среди них никакого золотого блеска, с облегчением вздохнула, но всё равно, попросила Жарусю принести ей ещё веточку с Дуба, для проверки. Она потрогала новую ветку и крыльями и лапками и клювом, на всякий случай, и наконец, выдохнув с облегчением, поплелась в дуб. Золотые ветки подобрал Степан, и восхищенно их оглядывая, принялся обдумывать план, как бы уговорить Катерину сделать золотыми побольше предметов, разумеется, неодушевленных!

В Дубе она устроилась на полу среди котовых подушек и тут же уснула, неловко склонившись на бок.

— Вот намучилась! — Кот приволок огромное мягкое одеяло и уложил вокруг Катерины, на манер гнезда. — Как же хорошо, что она такой подарочек не взяла. Однако, просто умница!