Читаем Лукошко с трухой. Эссе по истории и культуре полностью

К. Резников : Не совсем. Не считая юношеских набросков, я написал сказку «Хромой разбойник», посвященную дочке Кате. Сказка многим нравилась. Один художник даже хотел ее иллюстрировать для детского издательства.

В жанре эссе я впервые стал писать в Торонто, где работал по приглашению. Там я столкнулся с русофобией бандеровцев-оуновцев, оказавшихся в Канаде после войны.

Я собрал материал и написал работу по истории украинского национализма. Статью частями печатали в местных русских газетах, но я набрался наглости и послал рукопись А. И. Солженицыну. Как ни странно, Солженицын работу прочитал и направил в журнал «Москва», где ее опубликовали в 1996 году.

Работа прошла незамеченной?

К. Резников : Мне сначала так показалось. Позже, оуновцы пытались приписать мне украинофобию, хотя у меня ничего даже близкого нет. Есть сознание вклада, внесенного моими предками в украинскую культуру. Брат деда в 19-ом веке участвовал в становлении украинского театра. Что касается статьи, то было немало положительных откликов. В частности, общество «Русская община Украины» попросила разрешения разместить ее на своем интернет-сайте.

Кирилл Юрьевич, Вы сейчас что-нибудь пишете?

К. Резников : Вопрос на засыпку. Есть планы, есть наброски, выйдет ли путное – сказать трудно. Дело в том, что я не могу продолжать в стиле «Лукошка». Вторую подобную работу на том же уровне мне не потянуть. Значит, надо менять жанр, то есть, из чистой эссеистики придется уходить. Чистая беллетристика, мне кажется, – не мое. Значит, остается стык, где эссе должны перемежаться с формами художественной литературы. Но идея, конечно, должна все объединить.

А какова идея?

К. Резников : Идея отражена в предполагаемом заглавии: «Конец Рима». Речь пойдет об анализе катастроф. Существует специальное направление в науке – изучение катастроф самоорганизующихся систем. Подобными системами являются биологические группы и общественные формации. Катастрофы обеспечивают исчезновение одних и появление новых форм живого и мыслящего вещества: млекопитающих вместо динозавров или феодальной Европы вместо Рима. Я полагаю, что Россия, русский народ и русская цивилизация вступили в катастрофу. Самое печальное, что катастрофы являются точками только на графике, а в действительности – они длятся десятилетия и даже столетия.

Идея понятна, но как Вы думаете это отобразить?

К. Резников : Попробую использовать параллельные жанровые линии. Одна – перипетии героя, попавшего в катастрофу наших дней. Тут должны помочь собственные впечатления. Другая – историческая эссеистика, где видное место займет крах Римской империи, хотя возможны другие примеры. Эту линию не сложно увязать с первой, поскольку герой – ученый, занимающийся теорией катастроф, и исторические записки представляют материалы его конспектов. Важен еще один момент – катастрофы созревают задолго до их начала. Поэтому могут пригодиться впечатления о сравнительно благополучных, «застойных» годах Советской империи.

Ну что же, успехов Вам, Кирилл Юрьевич.

К. Резников : Спасибо. Они понадобятся.

Примечания

1

Розанов В.В. Опавшие листья: Лирико-философские записки. 1913–1915. Современник, М.: 1992.

2

САСШ – Северо-Американские Соединенные Штаты. Так в дореволюционной России называли США.

3

Moore A. Ballroom dancing. 6th Edition. Pitman, London: 1951. Начало фокстроту положил водевильный актер Гарри Фокс, станцевавший быстрыми шагами (trotting steps) новый танец под музыку регтайма в танцевальном зале на крыше Нью-Йоркского театра в мае 1914. За несколько лет фокстрот (изначально, Fox\'s Trot) распространился по всему миру.

4

Fernandez-Armesto F. Civilizations. Key Porter Books, Toronto: 2000.

5

Поколение, не ставшее будущим Европы. Только один пример: Alain-Fournier H. 1913. Le Grand Meaulnes. В русск. пер.: Аллен-Фурнье А. Большой Мольн. М., 1999. – Описаны удивительные по чистоте чувства юноши, стремящегося попасть в царство мечты. Автор погиб через месяц после начала войны, в сентябре 1914. Было ему 28 лет. Единственный его роман признан шедевром.

6

Солженицын А.И. Август 14-го. ИМКА-Пресс, Париж: 1971.

7

Мережковский Д. Грядущий хам; 14 декабря; Гиппиус З. Дмитрий Мережковский. Московский рабочий, М.: 1991.

8

Darwin C. The descent of man, and selection in relation to sex. John Murray, London: 1871.

9

Ibid.

10

Павлов-Сильванский Н.П. Феодализм в России. М.: Наука, 1988.

11

Andersson M. Sexual selection. Princeton University Press, Princeton: 1994; Buss D. M. The evolution of desire. Basic Book, New York: 1994; Ridley M. The Red Queen. Penguin, New York: 1994.

12

Перейти на страницу:

Похожие книги

Обри Бердслей
Обри Бердслей

Обри Бердслей – один из самых известных в мире художников-графиков, поэт и музыкант. В каждой из этих своих индивидуальных сущностей он был необычайно одарен, а в первой оказался уникален. Это стало ясно уже тогда, когда Бердслей создал свои первые работы, благодаря которым молодой художник стал одним из основателей стиля модерн и первым, кто с высочайшими творческими стандартами подошел к оформлению периодических печатных изданий, афиш и плакатов. Он был эстетом в творчестве и в жизни. Все три пары эстетических категорий – прекрасное и безобразное, возвышенное и низменное, трагическое и комическое – нашли отражение в том, как Бердслей рисовал, и в том, как он жил. Во всем интуитивно элегантный, он принес в декоративное искусство новую энергию и предложил зрителям заглянуть в запретный мир еще трех «э» – эстетики, эклектики и эротики.

Мэттью Стерджис

Мировая художественная культура
Сезанн. Жизнь
Сезанн. Жизнь

Одна из ключевых фигур искусства XX века, Поль Сезанн уже при жизни превратился в легенду. Его биография обросла мифами, а творчество – спекуляциями психоаналитиков. Алекс Данчев с профессионализмом реставратора удаляет многочисленные наслоения, открывая подлинного человека и творца – тонкого, умного, образованного, глубоко укорененного в классической традиции и сумевшего ее переосмыслить. Бескомпромиссность и абсолютное бескорыстие сделали Сезанна образцом для подражания, вдохновителем многих поколений художников. На страницах книги автор предоставляет слово самому художнику и людям из его окружения – друзьям и врагам, наставникам и последователям, – а также столпам современной культуры, избравшим Поля Сезанна эталоном, мессией, талисманом. Матисс, Гоген, Пикассо, Рильке, Беккет и Хайдеггер раскрывают секрет гипнотического влияния, которое Сезанн оказал на искусство XX века, раз и навсегда изменив наше видение мира.

Алекс Данчев

Мировая художественная культура
Миф. Греческие мифы в пересказе
Миф. Греческие мифы в пересказе

Кто-то спросит, дескать, зачем нам очередное переложение греческих мифов и сказаний? Во-первых, старые истории живут в пересказах, то есть не каменеют и не превращаются в догму. Во-вторых, греческая мифология богата на материал, который вплоть до второй половины ХХ века даже у воспевателей античности — художников, скульпторов, поэтов — порой вызывал девичью стыдливость. Сейчас наконец пришло время по-взрослому, с интересом и здорóво воспринимать мифы древних греков — без купюр и отведенных в сторону глаз. И кому, как не Стивену Фраю, сделать это? В-третьих, Фрай вовсе не пытается толковать пересказываемые им истории. И не потому, что у него нет мнения о них, — он просто честно пересказывает, а копаться в смыслах предоставляет антропологам и философам. В-четвертых, да, все эти сюжеты можно найти в сотнях книг, посвященных Древней Греции. Но Фрай заново составляет из них букет, его книга — это своего рода икебана. На цветы, ветки, палки и вазы можно глядеть в цветочном магазине по отдельности, но человечество по-прежнему составляет и покупает букеты. Читать эту книгу, помимо очевидной развлекательной и отдыхательной ценности, стоит и ради того, чтобы стряхнуть пыль с детских воспоминаний о Куне и его «Легендах и мифах Древней Греции», привести в порядок фамильные древа богов и героев, наверняка давно перепутавшиеся у вас в голове, а также вспомнить мифогенную географию Греции: где что находилось, кто куда бегал и где прятался. Книга Фрая — это прекрасный способ попасть в Древнюю Грецию, а заодно и как следует повеселиться: стиль Фрая — неизменная гарантия настоящего читательского приключения.

Стивен Фрай

Мировая художественная культура / Проза / Проза прочее