Лукреция Борджиа. Эпоха и жизнь блестящей обольстительницы

Альфонсо отличался крепким здоровьем, здравомыслием и своеобразным чувством юмора. Вероятно, сочетание этих качеств способствовало своего рода душевной глухоте, что никак нельзя отнести к недостатку данной натуры, а является скорее естественным следствием качеств, присущих данному индивидууму. Если согласиться с данным предположением, то несложно понять историю их взаимоотношений с Лукрецией. Она была навязана ему в жены, но стоило им познакомиться, как он с удивлением осознал, что она оказалась более послушной и восприимчивой, чем он ожидал. Позже он понял, что она не столь уж управляема, как ему этого хотелось бы, и он настроился на борьбу с женской покорностью и гибкостью, отравляющими жизнь сильных мужчин. Он протестовал против засилья испанцев при дворе, против заискивающих поэтов, против всего, что делало его жену иностранкой в Ферраре. С помощью кардинала Ипполито он в некоторой степени смог навести порядок. Альфонсо, безусловно, сросся с женой. И дело тут не в верности (вспомните, с одобрения тестя он в первые недели после свадьбы искал утешения у проституток), просто он полагал, что обязан соблюдать супружеские отношения. У Лукреция беременности следовали одна за другой, не считая перерыва во время войны с Юлием II. Вам не кажется странным, что Альфонсо, понявшему, что жена отличается слабым здоровьем, не приходило в голову оставить ее. Вероятно, он так никогда и не понял, что она под любым предлогом старалась ускользнуть от него; то она удалялась в монастырь, то путешествовала по стране или проходила курс лечения. В характере Альфонсо д'Эсте имелась определенная странность, не свойственная принцу крови: он не задумывался о происхождении наследников. Ничуть не меньше, чем дети от законной жены, его интересовали дети от любовницы низкого происхождения вроде Лауры Дьяньти, которая впоследствии стала его любовницей. Он прозвал Лауру «Евстохия», или «Инкубатор», хотя она подарила ему всего двоих детей, в то время как Лукреция (в общей сложности мертвых и живых) по крайней мере семерых. Да, в то время к бастардам относились как к законнорожденным детям, но пример дона Джулио показал Альфонсо, какие проблемы могут возникнуть в семье, и, вероятно, он не захотел экспериментировать.

В начале 1519 года у Лукреции очередная беременность, которая обещает быть очень тяжелой. Она настолько слаба, что с трудом переставляет ноги. Несмотря на это, она терпеливо сносит свое положение и делает все, чтобы беременность удачно разрешилась. Она продолжает заниматься государственными делами (в это время Альфонсо находился во Франции), одновременно с тревогой наблюдая за положением римского инфанта, находящегося в Париже, и продолжая переписываться с Гонзага, чья жизнь стремительно близится к концу. 24 января 1519 года она пишет маркизу нежное письмо со словами утешения. Маркиз умер 29 марта, изъеденный сифилисом. Лукреция пишет Изабелле д'Эсте вежливое письмо с выражениями соболезнования, только единственной фразой выразив свои эмоции: «Я тоже нуждаюсь в утешении». Но Изабелла не испытывала никакой симпатии к невестке и не нуждалась в утешении. Теперь она – хозяйка. Она тут же отказалась от услуг советников мужа (в первую очередь от ненавистного Толомео Спагнуоли) и утешилась, взяв бразды правления в свои руки. Ей было не дано понять, что в скором времени ее сын Федерико, новый герцог Мантуанский, захочет единолично управлять государством.

За эти годы Лукреция сильно изменилась. Страсти поулеглись, она стала спокойнее, и знакомые вещи предстают перед ней в новом свете. Теперь она определилась с моральными ценностями, и сделанный выбор не вызывает ни малейших сомнений.

Как странно, что она не сумела понять этого раньше – следует обратиться к Богу. Она становится набожной: кается, соблюдает пост, истово молится. Ее не покидает надежда на лучшее будущее. Вера в бессмертие души равносильна для нее вере в жизнь. В 1518 году Лукреция вступает в орден францисканцев (третий орден под руководством Фра Людовико делла Торре). Теперь она ежедневно посещает церкви Феррары и, идя на богослужение, надевает под расшитые рубашки власяницу. Она всегда любила обсудить свои слабости с доверенным лицом и теперь часто ходит к причастию. И вот когда ей казалось, что удалось достигнуть долгожданного равновесия, все неожиданно рухнуло.