Лукреция Борджиа. Эпоха и жизнь блестящей обольстительницы

Хотя этот вопрос вызвал некоторые разногласия, современные историки признали подлинность второй буллы от 1493 года. Теперь принято считать, что Чезаре родился в 1474-м или в 1475 году, а Хуан в 1476-м. Но не следует считать, что Чезаре только потому, что был старше, не имел оснований завидовать Хуану. Ничего подобного. Поскольку Чезаре был старшим сыном, то его раздражение и ненависть к Хуану более чем объяснимы; младший брат лишил его права первородства и воспользовался всеми преимуществами папского положения. Любой сколько-нибудь знакомый с семейной жизнью должен согласиться, что ничто не вызывает большей враждебности в старших сыновьях, чем осознание того, что их предпочли младшим, особенно если это незаслуженно. Пока был жив Педро Луис, все казалось достаточно справедливым. Как старший сын, он получал основную часть фамильной собственности Борджиа. Чезаре, будучи вторым по старшинству, предназначался для церковной карьеры, а третий и четвертый сыновья имели обычные для их положения перспективы.

Смерть Педро Луиса вызвала замешательство. Должно быть, Чезаре мгновенно был охвачен завистью, как только Хуану, не отличавшемуся способностями, предоставили высокое положение. К тому же булла, в которой декларировалось, что он был сыном такой малоизвестной персоны, как д'Ариньяно, нанесла сокрушительный удар по его самолюбию.

Срочно была созвана консистория для легитимации Чезаре. Ни у кого даже не возникло желания оспорить это решение. Добившись своего, папа звучным голосом в свойственной ему обворожительной манере сообщил: «Ваши преосвященства, подготовьтесь! Завтра, в пятницу, мы желаем выбрать новых кардиналов».

Трудно было оспорить предложение, сделанное таким естественным тоном, не говоря уже о том, что это был приказ. Правда, кардинал Карафа осмелился поинтересоваться у папы, должным ли образом рассмотрен вопрос соответствия выбранных кандидатур. На это папа ответил, что вопрос компетентности кандидатов касается его одного и он настаивает на своем мнении независимо от тех, кто смеет говорить, что не желает в коллегии кардиналов, которые «устраивают папу». По мере выступления гнев папы нарастал, и, говоря о противниках, он заявил: «Я покажу им, кем является Александр VI, а если они будут упорно добиваться своего, я в Рождество выберу столько новых кардиналов, сколько смогу. Никогда им не удастся выгнать меня из Рима». После его угроз никто уже не смел возражать, и небольшая группа присутствующих кардиналов возобновила процедуру выдвижения новых кандидатур в коллегию. Список кандидатур возглавлял Чезаре Борджиа, за ним следовал Алессандро Фарнезе, брат Джулии, далее Ипполито д'Эсте Феррарский, Лунати Павиа, Чезарини и еще несколько человек, в общей сложности тринадцать. Те, кто будет поддерживать папу и значительно уменьшит власть прежних членов коллегии, которые в свою очередь поведут тех, кто воздержался от путешествия в Рим, заявляя, что никогда не признают новых кандидатов. Однако стоило им признать сына папы, как у них уже не оставалось иного выхода, как признать остальных кандидатов и, таким образом, подчиниться всем желаниям Александра VI.

После многообещающего и удачного лета старый король Ферранте впал в уныние. Бессонными ночами он пытался постигнуть цели, рождающиеся в мозгу Александра VI. Король знал, что Карл VIII отправил в Рим посла, чтобы выдвинуть требования к Неаполитанскому королевству, но тот вернулся во Францию ни с чем. Однако король понимал, что существует взаимопонимание между папой и Сфорца, и от этого ему было не по себе. Асканио все еще являлся влиятельной фигурой, и, хотя уже появились признаки уменьшения его влияния, это еще пока не стало заметно за пределами Ватикана.

Король Неаполя поручил послу передать папе подарки и убедить прислать в Неаполь Джофре, чтобы он женился на донне Санче. Но хотя внесенные послом предложения были сделаны с величайшим тактом, ответом на них послужили всего лишь слова, и не более. Кроме того, Чезаре, который теперь назывался Валентинуа, или Валенца, в связи с тем, что стал архиепископом Валенсии, начал переговоры со злейшим врагом Неаполя, Карлом VIII. Надо сказать, что положение Сфорца казалось более устойчивым, чем прежде. Итак, как отметил Бурхард, в состоянии угнетенности, от недостатка сочувствия король умер.

Ферранте Арагонский был жестоким и вспыльчивым деспотом, но, несмотря на все недостатки, прославился тем, что поощрял искусства и литературу. Его сын Альфонсо, герцог Калабрийский, ставший его преемником на троне, имел еще более грубый и жесткий характер, но ему не было присуще сочетание жестокости и великодушия.